— Смотри, — и я ближе к лицу аспида подалась, передавая ему видение. — Заповедной чащи у них нет, но у любой ведуньи сил хватит вырастить даже не куст — терновые заросли, а опосля обратить каждый лист в шип, и не простой — острию стрелы подобный. И ежели если процесс магией ускорить — каждый шип, от куста оторвавшись, как стрела и полетит.
И я передала образ, как из терновых зарослей вылетают словно чёрные стрелы тысячи черных треугольных острий, и вовсе не безвредных — такие кожу прорывают яд в неё впрыскивая, глазам вредят, руки ранят.
— Видишь, — сказала, всё так же находясь близехонько. — И доспехи не спасут.
— А что спасёт? — теплое дыхание аспида, губ моих коснулось.
Чуть не отпрянула, пугал меня аспид, до крику истошного пугал. Да не ко времени бояться, нам с господином Аеданом ещё войну воевать.
— Нужно время угадать, — сказала я, и передала новый образ — как поднимаются из земли терновые ветви, как темнеют до тёмно-коричневого цвета, как становятся острыми колючки. — Вот, этот момент. Чтобы колючки созрели да опасными стали, на пару минут, лесная ведунья лишает влаги кусты терновые, в такой момент они уязвимы, и огня будет достаточно. Главное — время.
Аедан кивнул, но почему-то после получения образа, не в глаза мне глядел — взгляд его на губы переместился.
— Не туда глядишь, губами образ я тебе не передам, ты же не водяной, — сообщила аспиду. И едва синие глаза вновь в мои уставились, продолжила: — Ещё землю слушай, важно это. Время от времени опускайся на колено, ладонь к земле прижимай. Лесная ведунья, как поймёт, что дело не чисто, она один из двух путей выберет — первый, живность лесную на тебя погонит. Стадом опасным, от него одно спасение — деревья. Второй путь — повернёт русла всех родников леса, под землей прогонит, и тогда спасение — бежать, только бежать.
Я ровнее села, и сказала:
— Теперь руку дай.
Дал безропотно.
Я ладонь аспида на свою положила, второй накрыла, глаза закрыла и передала оба ощущения — первый, это когда земля дрожит, да дрожь иная, такая что по венам кровь быстрее бежать начинает.
— Это если животных призовёт, — пояснила, всё так же глаза не открывая. — А вот так будет, коли решит уничтожить водой.
Тут уже другая дрожь земли была, такая, от которой кровь в венах стынет, да так, что в ступор впадаешь, шевельнуться страшно.
Глаза открыла, на аспида посмотрела и спросила участливо:
— Всё понял?
Аедан промолчал. Его ладонь всё так же в плену моих была, вторая рука мой стул обвивала, стоял передо мной аспидушка на колене, взгляд в мои глаза, я тоже на него смотрю, ответа ожидаючи…