Нам казалось, что мы его внедрили в банду довольно ловко. Он выдал себя за одного из тех, кто бежал «от Советской власти из Сибири». Устроился работником к зажиточному хуторянину Сегельницкому. Усердно трудился месяца полтора. У хозяина в банде были сын с зятем. Однажды Савон Илларионович предупредил хозяина о том, что чоновцы на дороге, видимо, готовят засаду: «Своими глазами видел!»
Банда засады избежала, а Савон Илларионович оказался в «армии». Чухлай поставил его ухаживать за обозными лошадьми. Вначале мы думали, что бандит принимает обычные меры предосторожности против пришлого, у которого нет родственников, то есть заложников на случай измены. Однако опытный чекист вскоре заметил, что за ним установлена слежка. Пожалуй, Савону Илларионовичу следовало бы уйти из банды, но тут стала проясняться одна интересная чекистская задумка. У Филиппа Чухлая была невеста Надийка Швайко. Сотворит же черт такую! Отчаянная, как взвод казаков-пластунов. В бою всегда рядом со своим Филиппом, охраняет его шашкой и наганом.
Но вот нам стало известно о серьезных раздорах Надежды с Чухлаем: молодой женщине надоела бродяжья жизнь, потянуло к оседлости к семейному уюту. Причина для этого была уважительной. Надежда готовилась стать матерью. Чухлай решил отпраздновать свадьбу. Села были обложены специальной данью, собирался «царский подарок невесте и молодому», а заодно пеклось, жарилось, коптилось, гнали самогон. Тут уместно припомнить, что в двадцать первом году был один из самых жестоких недородов. Двести двадцать пять дней — ни капли дождя, сгорело все живое. По селам гуляла голодная смерть, кое-где, как отмечали газеты, ели даже трупы павших животных. Села пустели, люди стремились уйти из донецких сел куда-нибудь подальше. Особенно сильный голод свирепствовал на юге Донбасса. На севере он был не столь жесток. Но все равно и в светловской округе каждое зернышко ячменя и проса считалось божьим даром. А тут корми банду, отрывай кусок хлеба от детей… Ко всему еще — бандитская свадьба. Чоновцы намеревались воспользоваться пьяным разгулом, провести большую операцию. В это время Надежда и повздорила с Чухлаем. Проявляя особую заботу о будущем ребенке, она сказала его отцу: «Годи! Порезвился бычок, пора в ярмо впрягаться. С верными дружками надо уходить в Польшу або в Румынию, остальных послать куда подальше». Чухлай лелеял другие планы, распускать банду не собирался. Но Надежда стояла на своем упорно. В конце «милой беседы» Чухлай с плеча полоснул невесту нагайкой, а она пригрозила выдать всю банду чоновцам. Чтобы Надежда и в самом деле не выкинула фокус, Чухлай приставил к ней двух стражей (личную охрану, как он говорил) — нашего Леню Соловья и бандита по кличке Шоха.