В руках Амадей держал большую литровую бутылку геля для душа с запахом ванили. Я посмотрела на него. Он следил за каждым моим движением, за моим лицом, как готовящийся к нападению хищник. Весь его вид говорил об угрозе, но я не боялась. Я и раньше его не боялась, и сейчас не буду изменять устоявшимся привычкам. Он не протянул мне бутыль, просто стоял и держал. Я взяла ее сама. И как только я это сделала, он вернулся ко входу в душевую. Все в абсолютной тишине.
Смывала грязь я достаточно долго. Самым сложным оказалось вымыть волосы. Больше получаса у меня ушло на то, чтобы перестать чувствовать под пальцами комочки земли. И, естественно, я потратила весь гель для душа. Когда, наконец, с банными процедурами было покончено и я облегченно повернула краны, выключая воду, Амадей снова оказался рядом, легко подхватил на руки и понес из душевой. Я не сразу сообразила, почему он так сделал, потом поняла, что это из-за грязи на полу. Его руки оказались сильными, а грудная клетка просто каменной. Я не чувствовала, как он дышит, зато слышала медленное биение его сердца. Не больше двадцати ударов в минуту.
Мы прошли в большую комнату с заколоченными намертво окнами. Комната была большая, но из мебели здесь находился только старый чистый ковер, как будто его только сегодня сюда принесли. Два еще более старых кресла с рваной в нескольких местах обивкой и низкий квадратный столик, обклеенный детскими наклейками с супергероями. Эту мебель кто-то выбросил, а потом кто-то другой принес ее сюда.
Амадей поставил меня на край ковра. И быстро шагнул к одному из кресел, не оборачиваясь, швырнул мне в лицо какую-то тряпку.
— Одевай! — зло скомандовали мне.
Потом Амадей прошел ко второму креслу и буквально рухнул в него. Длинные ноги застыли в неестественном положении, будто их волокли до кресла. У человека от такого вывернутого голеностопа уже через пять минут онемеют мышцы, а у вампира? Я перевела взгляд на его лицо. Амадей откинул голову на спинку. Большим и средним пальцем правой руки зажал себе виски, прикрыв ладонью пол-лица. Левая рука повисла на подлокотнике безвольной плетью. Похоже, у моего создателя внезапно кончились все силы. Я не слышала его дыхания, но слышала, как бьется сердце, поэтому решила, что пока не стоит переживать. Живой — и ладно.
Посмотрела на тонкую хлопковую тряпку, которую он мне кинул. Я ее поймала раньше, чем сообразила. Это оказалось длинное, в пол летнее платье. Яркого желтого цвета, на тонких бретельках и довольно бесформенное, безразмерное. Этакая майка, которую решили превратить в платье. Я надела. Ткань моментально намокла от влажной кожи и мокрых волос. Что делать дальше я не знала, поэтому осталась стоять.