– Кто смелый? Я?
Натанаэль посмотрел на нее, нахмурив брови. Она что, насмехается?
– Я всё решила. Надо ехать! – воскликнула Либертэ.
Она отодвинула стул и, неловко споткнувшись, бросилась к выходу под дружный хохот гостей. Натанаэль что-то кричал вслед, но она уже была на улице и отчаянно искала фиакр. Мастерица побежала по тротуару и чуть не сбила с ног прогуливающуюся пару. Огни фонарей расплывались у нее перед глазами, полными слез, и казались гигантскими звездами. Мимо проехал экипаж. Либертэ бросилась под копыта лошади, которая испуганно заржала и встала на дыбы.
– Эй, гражданка! Ты что, совсем свихнулась! – закричал кучер. – А ну прочь с дороги!
И он щелкнул кнутом прямо над головой Либертэ. Лошадь тронулась. На плечо девушки легла чья-то рука. От ужаса она закричала.
– Либертэ, это я! – прозвучал голос Натанаэля. – Подожди! Я понял, ты хочешь уехать, не буду тебя задерживать. Но, может быть, за тобой прямо сейчас следят Кровавые братья. Лучше пойду с тобой.
Они запрыгнули в следующий фиакр. В ночном небе прямо над крышами сновали туда-сюда двухместные дирижабли – аэростаты Стражи. Лучи прожекторов метались по тротуарам.
– Поздно они спохватились! – с горечью сказал Натанаэль.
– Говорят, был взрыв, – заметил кучер, пока они устраивались на сидении. – Вроде бы опять дело Братьев. Вам бы не следовало гулять одним.
Через некоторое время фиакр остановился около башни.
– Поторопись! – прошептал Натанаэль, пока они спускались на мостовую.
Подросток обвел площадь глазами. Вечер был теплым, сегодня тут было много людей. Музыкант играл на портативном автоматофоне. Глядя друг другу в глаза и улыбаясь, медленно прогуливались влюбленные парочки. Ничего необычного, если не считать женщины, что шла прямо к ним так быстро, как только ей позволяла длинная юбка. Такие давно уже не носили в Лариспеме. Только во Франции. Женщина несла маленькую дорожную кожаную сумку. Испугавшись, Натанаэль взял Либертэ за руку.
– Подожди! Кто-то идет!
Девушка посмотрела и на секунду подумала, что от пережитого у нее начались галлюцинации.
– Мама? Ты? – воскликнула она.
– Либертэ! – вскричала та, бросилась к мастерице и обняла ее. Натанаэль потрясенно смотрел на них, не веря глазам. Он напрасно пытался найти сходство между своей подругой и этой сухой низкорослой женщиной с морщинистым лицом и замысловатой прической, в которой отчетливо просвечивала седина. Мать и дочь были совсем не похожи друг на друга. Марта Шардон взяла Либертэ за подбородок и с беспокойством на нее посмотрела. Она заметила царапины, которые остались у той на лице после прыжка из паромобиля. Марта тронула ссадины дрожащей рукой. Либертэ закрыла и открыла глаза. Ей всё еще казалось, что это сон.