не понимаю, зачем ты его уничтожила!
Краска залила лицо Лайлы, и она нахмурилась.
– Он ударил ножом Зофью, а потом Энрике, и я решила, что он… он…
Гипнос вскинул брови:
– И как ты могла подумать, что Северин желает нам смерти?
– Потому что он лишился рассудка и собирался стать богом? – спросил Энрике.
Он поморщился, коснувшись уха. Лайла оторвала кусок от своего платья, чтобы перевязать ему голову. Кровотечение прекратилось, но Зофья заметила, что Энрике выглядел бледнее, чем обычно. Он страдал от боли. Зофья не знала, как помочь ему, и это не давало ей покоя.
– Но если матриарх упомянула о карте, тогда, возможно, она узнает, где эта карта, – предположил Энрике.
Уголки губ Гипноса поползли вниз, и он уныло опустил плечи.
– Она исчезла вместе… вместе с этим механизмом, – сказал он.
Лайла шумно вздохнула, зажав рот ладонями. Энрике молчал. Зофья понурила голову. Она знала, что ей следует думать сейчас о матриархе, и она действительно горевала, что та погибла, но ее мысли были о Хеле. Зофья медленно коснулась рукой груди, где под сердцем ощутила острый, зазубренный край нераспечатанного письма Хелы.
Письмо пришло несколько дней назад, но адрес на конверте был написан не Хелой. И если Хела не смогла сама написать письмо, вполне вероятно, что ее сестра уже мертва. Но даже возможная смерть Хелы казалась сейчас не столь ужасной, как смерть матриарха. Зофья ощутила, как грудь сжимает знакомая паника. Она опустила руку в карман платья, где лежал спичечный коробок, но он исчез. Она окинула взглядом пещеру, пытаясь сосчитать предметы, разбросанные вокруг, и сосредоточиться. Двенадцать сосулек, шесть зазубренных краев льдин, три щита, четыре капли крови на льду, но Гипнос и Энрике вдруг принялись паниковать.
– Что же нам делать? – воскликнул Гипнос. – Без мнемонического жука мы не знаем, где искать Северина, и не сможем найти карту!
– Не нужен нам Северин, – холодно откликнулся Энрике.
Гипнос вскинул голову:
– Что?
– Ты же сам сказал… в безопасном убежище матриарха мы найдем все необходимые нам ответы, – ответил Энрике.
– Но лира… – произнес Гипнос, глядя на Лайлу.
– Северин гонится за божественным, – сказал Энрике, сурово поджав губы. – С нами или без нас он доберется до Чумного Острова. Там мы и найдем его. И тогда он сможет сыграть на лире и спасти Лайлу. Именно это нам и нужно от него. А после этого нам больше никогда не стоит с ним встречаться.
– Но что подумает Северин? – едва слышно произнес Гипнос. – Прежде чем уйти, он сказал, что больше всего на свете хотел защитить нас…
Зофья увидела, как заиграл мускул на щеке Энрике. Он некоторое время смотрел на лед, а затем перевел взгляд на Гипноса. Его брови вытянулись в линию, что означало, что он в ярости.