Самый счастливый человек на Земле. Прекрасная жизнь выжившего в Освенциме (Яку) - страница 42
В Аушвице надо было неустанно следить, чтобы тело сохраняло работоспособность. Для этого требовалась отказаться от всего, кроме воли к жизни, сосредоточиться на том, чтобы прожить еще один день. Тем, кто тратил энергию на оплакивание утраченного – прошлой жизни, семьи, материальных ценностей, – это было не по силам. В Аушвице не существовало ни прошлого, ни будущего – одно лишь выживание. И выжить можно было, только приспособившись к этой немыслимой адской жизни.
В одну из ночей я разбудил его и сказал по-французски: «Если ты не заткнешься со своими миньонами и со своей выпечкой, я тебя убью!»
Однажды к нам привезли венгров, которые решили растягивать свои пайки: они разрезали хлеб пополам – одну половину съедали, другую заворачивали в бумагу и припрятывали на потом. Узнав об этом, мы пришли в ярость. Они не понимали, к чему могла привести их бережливость! Если бы нацисты нашли спрятанный хлеб, то не только избили бы их, но и урезали бы наши и без того мизерные пайки под предлогом того, что евреи не справляются и с нынешними порциями. Как тут было не возмутиться! Мы всегда хотели есть, все больше теряли в весе, некоторые начинали бредить от голода!
Моему соседу по нарам – французскому еврею, который до войны работал поваром, – снились кошмары о еде. Во сне он говорил о волованах, филе-миньонах и багетах. Никому он особо не мешал, но мне, лежащему рядом со сведенным от голода животом, стало невмоготу выслушивать описания всех этих вкусностей. В одну из ночей я разбудил его и сказал по-французски: «Если ты не заткнешься со своими миньонами и со своей выпечкой, я тебя убью!»
МЫ С КУРТОМ старались как можно больше быть вместе. Вместе приспосабливаться к нашей адской жизни, делиться всем, что у нас было. Каждое утро в 5 часов, когда звонил монастырский колокол, мы вместе шли в душ, где пользовались одним на двоих кусочком мыла. Каждый месяц я давал парикмахеру кусочек хлеба, и он брил наши с Куртом головы, чтобы не завелись вши.
Почти четыре месяца мы по утрам пили суррогатный кофе. Было невкусно, но поначалу мы поглощали его с жадностью. Однажды я почувствовал, что напиток как-то странно пахнет, пошел на кухню и спросил работавшего там парня, почему кофе пахнет не как кофе, что в него добавляют. «Бромид», – ответил он. Мне было известно, что это химическое вещество используется для подавления сексуального влечения у мужчин. На десять человек хватило бы примерно полстакана. И снова спросил: «А сколько вы его добавляете?» – «Что за глупый вопрос! Всю эту жестяную банку!» – уверенно заявил парень, указывая на большущую емкость.