— Мне действительно жаль, что наша встреча вызвана подобными обстоятельствами, — обратился он к Инеку. — Но тем не менее я рад знакомству, поскольку мне уже рассказывали о тебе. Не так часто случается, что смотрителем станции работает существо с планеты, которая не входит в галактическое содружество. Признаться, именно поэтому ты меня и заинтересовал. Я все пытался представить, каким ты окажешься на самом деле.
— Опасения в данном случае были излишни, — произнес Улисс немного резко. — Я за него ручаюсь. Мы давние друзья.
— Да, я забыл. Ведь ты его и нашел, — сказал сиятель, потом окинул комнату взглядом. — Еще одно существо. Я не знал, что их будет двое. Мне говорили только про одного.
— Это друг Инека, — пояснил Улисс.
— Значит, произошел контакт? Контакт с планетой?
— Нет, контакта не было.
— Тогда нарушение секретности?
— Может быть, — сказал Улисс, — но при таких обстоятельствах, при которых и я, и ты были бы вынуждены поступить так же.
Люси поднялась со своего места и двинулась через комнату к ним — медленно, спокойно, словно она плыла.
Сиятель обратился к ней на посредническом языке:
— Я рад познакомиться с тобой. Очень рад.
— Она не разговаривает, — сказал Улисс. — И слышать ей тоже не дано. Она лишена возможности нормального общения.
— Зато она наделена другими способностями, — сказал сиятель.
— Ты так полагаешь? — спросил Улисс.
— Даже не сомневаюсь.
Сиятель сделал несколько шагов навстречу Люси. Та стояла не двигаясь.
— Оно… вернее, она… насколько я понял из твоих слов, это женщина, она совсем меня не боится.
— Она не испугалась даже меня, — усмехнулся Улисс.
Сиятель протянул руку Люси. Та несколько секунд стояла неподвижно, затем подняла свою руку и коснулась пальцев — скорее даже щупалец — сиятеля.
Инеку на мгновение показалось, что окутывающее веганца золотое сияние обволокло и ее. Он моргнул, и наваждение — если это было наваждение — исчезло: в ореоле золотистого света стоял один только сиятель.
Но почему, подумал он, Люси не испугалась ни Улисса, ни веганца? Может быть, она действительно видит сквозь внешнюю оболочку или как-то ощущает скрытую в этих существах человечность (помоги мне бог, я даже сейчас думаю не иначе как земными понятиями!). А если так, то, может, в ней самой есть что-то такое, чего обычным людям не дано. По происхождению и по виду она, безусловно, человек Земли, но ее не коснулось деформирующее влияние земной культуры. Таким, возможно, был бы человек, если бы его не стесняли узкие рамки правил поведения и условностей, которые с годами затвердевают и превращаются в законы, определяющие отношение к жизни.