— Тогда почему ничего не происходит? — спросил он, чувствуя себя двоечником. Лицевая регенерация его прежде не так уж сильно интересовала. А теперь вот оказалось, что общих знаний, которыми он обладает, недостаточно, чтобы объяснить происходящее с ним… точнее, не происходящее.
Госпожа Ализа говорила о том, что уже через неделю лицо Вилта станет «взрослее». Он действительно уже перестал напоминать старшеклассника, но лицо… все равно оставалось слишком молодым. Отчего Вилт, глядя в зеркало каждое утро, невольно начал побаиваться самого себя. Жутковатое ощущение, как будто в отражении — кукла.
— Хм-хм, — проговорил Корбиг, убирая в ящик стола диагностические перчатки. — Подобные случаи относятся к разряду отклонений. Такое случается, но очень редко. Искусственный эпидермис адаптируется слишком медленно, и маска фиксирует возрастной эффект. «Анабиоз красоты» — так это называют. Об этом мечтают многие актрисы, начинающие стареть.
Вилт уловил главное: лицо его не придет в «возрастную норму».
— И сколько этот эффект будет длиться? — спросил он с опаской.
— Бывает по-разному, — задумчиво проговорил Корбиг и откинулся на спинку кресла. — От нескольких месяцев до нескольких лет. Ничего страшного в этом нет. Сопутствующих отклонений, насколько мне известно, зафиксировано не было. И вероятность отторжения маски ничтожно мала. Хотя попадать в аварии повторно я бы не советовал.
Вилт усмехнулся. Он бы и в первую не попадал. Скрежет сминающихся переборок иногда чудился ему по ночам — и он потом долго не мог уснуть, вслушиваясь в размеренное дыхание Лии, прижимавшейся к нему на узкой кровати. Ее близость успокаивала. Но воспоминания все равно возвращались. Вилт не хотел рассказывать о своих страхах Лие, но через пару дней она и сама заметила его состояние. Он обещал поговорить с Корбигом, а вместо этого — вот, нарвался на консультацию по поводу не проходящей юности…
Сработал таймер, просигналив, что Корбигу пора принимать кардиостимуляторы. Бегство с первого Предела не прошло для него даром. Но он был жив. А вот Риксом Салерно, как выяснилось, погиб во время боя… Вилт почему-то не ждал этой новости. Казалось, Салерно неуязвим. И вот, чем все закончилось.
Произошло слишком много изменений. Вилт чувствовал себя так, как, должно быть, чувствуют пациенты, вышедшие из больницы после долгой реабилитации и обнаружившие, что у друзей и родственников все это время жизнь шла своим чередом.
О Лие ходили слухи, которые Стэру не раз пересказали: ты понимаешь, парень, мы же считали тебя мертвым, ее не в чем упрекнуть. В общем, не одному Вилту показалось, что жена стала близка с Леком. Но он знал то, чего не знали остальные: слезы Лии, слова Лии, ее поступки — и в них не было фальши. От своих сомнений Вилт избавился в первую же ночь. Но ревность все равно жила где-то в нем, но прежде Стэр пытался игнорировать ее, как люди пытаются игнорировать головную боль: если отвлечешься и забудешься, все само проходит.