Кассиан внимательно смотрел на нее. Прямо в глаза.
– Какая красавица, – прошептал он.
Он не остановил ее руку, упершуюся в его мускулистую грудь. Неста теснила его к стене. Крылья Кассиана подрагивали, а сам он продолжал смотреть на нее глазами, полными удивления. Голодными глазами.
Несте было не пошевельнуться. Наклонившись, Кассиан прошептал ей на ухо:
– Первый раз, когда я увидел это выражение на твоем лице, ты была еще человеком. Но мне и тогда хотелось встать перед тобой на колени.
Его дыхание приятно согревало ей ухо. Глаза так и норовили закрыться. Казалось, от его дыхания у нее шевелились волосы на виске.
– Неста, твоя сила – эта песня. Я очень, очень долго ждал, чтобы услышать такую песню.
От своего имени в его устах, особенно от второго слога, спина Несты выгнулась. Казалось, он представлял, как поведет губами по ее телу. Их тела разделяла только ее рука. Только ее рука, комкавшая складки его рубашки и вздрагивавшая вместе с ударами его сердца.
Потом Кассиан нагнул голову и кончиком носа провел по ее шее. Его грудь поднялась, он жадно вдохнул запах Несты.
Она зашла слишком далеко. Нельзя было себе этого позволять. Нельзя было подходить к нему вплотную.
Но она не могла отойти ни на шаг. Не могла сделать ничего, чтобы помешать Кассиану снова провести носом по ее шее. Отчаянное желание прижаться к нему, почувствовать его тепло и твердость мускулов почти лишило ее способности думать.
Руки Кассиана не двигались. Казалось, он ждал ее позволения.
Неста запрокинула голову, чтобы увидеть его лицо.
Ее колени едва не подгибались от желания, полыхавшего в них. От неукротимого желания, разлившегося по всему ее телу.
Несте было не вздохнуть. Она тонула во взгляде Кассиана. Внизу все напряглось и запульсировало. Ее груди вдруг отяжелели и налились болезненным томлением. Кассиан раздул ноздри, учуяв перемену в ее запахе.
Она не могла, не могла этого позволить ни себе, ни ему.
Не могла, не могла, не могла…
Она хотела убрать руку с его груди, но Кассиан положил поверх свою. Он водил большим пальцем по тыльной стороне ладони, и от прикосновения его мозолистых пальцев она стискивала зубы, не в силах дышать, не в силах думать.
– Знаешь, что у меня сегодня будет на уме? – прошептал ей на ухо Кассиан.
Наверное, с ее губ сорвался тихий стон. Кассиан улыбнулся и отошел, отпустив ее руку.
Его тепло, его запах разом исчезли. На нее как будто опрокинули ведро ледяной воды.
Он улыбнулся: дерзко, вызывающе.
– Я буду думать о том выражении на твоем лице. – Кассиан отошел на шаг и снова произнес: – Я всегда думаю о том выражении на твоем лице.