Рука устала бить, а девушка уже шаталась, исхлестанная, тихо постанывавшая и что-то бормочущая плачущим голосом. Инквизитор прислушался.
— Мамочка….мамочка…пожалуйста, не надо! Не надо! Дяденька, не надо! Мамочка…
Следователь стер с губ белую липкую пену, отбросил плеть, упавшую в кресло, потом схватил девушку за руку и подтащил к столу. От былой красоты и свежести в девушке не осталось практически ничего — кроме нетронутого лица, больших зеленых глаз, коротких волос, чуть длиннее постриженных — чем у рабынь. Тело сочилось кровью, превратившись в сплошной багрово-синий кровоподтек. Как девушка терпела такую боль — следователь даже удивился. Она не должна была вынести такой порки, должна была упасть в обморок. Но не упала! А что это значит? Значит в ней точно сидит демон!
Инквизитор прислушался к своим ощущениям, простонал страдальческим голосом и толкнул девушку к столу.
— Ложись на спину! — приказал он, и девушка послушно легла, продолжая всхлипывать и бормотать. Инквизитор грубо раздвинул ее ноги, спустил штаны…
Она даже не вскрикнула, и как ни странно — оказалась девственницей. Что заставило следователя поморщиться — теперь нужно смыть кровь, иначе перепачкает свои штаны. А они между прочим шелковые! Чтобы вши не завелись. Платяная вошь — отвратительная тварь.
Возбужденный, он кончил быстро, не заботясь о том, что будет с девушкой, забеременеет она, или нет. Ему было все равно. Впрочем — как и девушке. Она впала в состояние, в котором человек уже не осознает то, что с ним происходит и мечтает лишь об одном — чтобы все поскорее закончилось и можно будет спрятаться от всех где-нибудь в темном уголке. Девушка фактически сошла с ума.
— Крепкий попался демон! — широко, радостно улыбнулся инквизитор, и рука его потянулась за любимой плетью. Рукоять обтянута кожей морского гада и не скользит, а круглые ремешки делали по специальному заказу, и тоже из кожи морского гада. А если на ремешки повесить груз — гирьку, например, или гирьки — плеть превращается в смертельное оружие, способное убить человека одним умелым ударом.
Девушка все еще лежала на столе, глядя в потолок безумными глазами, из нее вытекало семя, и смешанное с кровью розовой лужицей собиралось на полу. Инквизитор поморщился — отвратительно! И сам грязный, и девка грязная, и кабинет испачкан! А позовешь кого-нибудь убрать — сразу же поймет, чем он сейчас занимался. Слухи пойдут! Дойдет до Главы Ордена — ему это не понравится. Чистоплюй!
Инквизитор размахнулся и ударил плетью между ног девушки так, что она все-таки почувствовала боль сквозь свою завесу безумия, завопила, забилась — и продолжил хлестать — наотмашь, сопя и пуская изо рта слюни. И неизвестно, кто тут был безумнее — девушка, впавшая в ступор после страха и глумления, или этот взрослый, вроде бы разумный мужчина, осатаневший от вожделения и безнаказанности. Инквизитор знал, что его вожделение, его желание причинять боль суть демонское наваждение, избавиться от него можно только одним способом — уничтожить носителя демона. Или изгнать из него темную силу, что было практически невозможно. Человек должен был превратиться в бесформенный кровавый кусок мяса, прежде чем демон соизволит его покинуть. Но это равносильно смерти. В таком состоянии человек жить уже не может.