— Вы поняли, что я не умер? — удивился я.
— Да нет, — пожал плечами врач, — просто угробивший вас сыщик так кричал и топал ногами, требуя немедленного вскрытия, что я послал его подальше. Моя смена заканчивалась, и возиться ещё с одним покойником, устанавливая, отчего он скончался прямо во время допроса, не было никакого желания. Да и детектив, который допрашивал вас, как-то слишком уж юлил, явно не выдавал всей правды. Вот я и объяснил ему, куда он может отправляться со своими требованиями, пока нет официально оформленных документов на вскрытие.
Да уж, о риске вскрытия я как-то даже не думал во время допроса. А ведь окажись врач сговорчивее, и я бы превратился в настоящий труп под его скальпелем.
— Тогда я могу вас только поблагодарить, — кивнул я, — но, сами понимаете, я пришёл не за этим.
— И кто же из моих «клиентов» вас интересует?
— Те две женщины, чьи смерти хотели повесить на меня. Я видел ваш отчёт от вскрытии Полин Дюссо, той, что нашли в своей квартире, и вы утверждаете, что её и найденную в постели со мной женщину убили разными способами.
— Всё абсолютно верно, — заявил патологоанатом, — два принципиально разных случая убийства. Первая женщина, та, что нашли в вашей постели, убила сама себя. Ранения были нанесены умело, твёрдой рукой, но таким образом, что умереть не сразу. Она истекла кровью, лёжа с вами в одной кровати. Вторую женщину кто-то зарезал, на коже остались следы от рукоятки кинжала, и удары нанесены так, чтобы убить сразу. Она не истекала кровью, а скончалась через считанные секунды.
— А что ещё можете рассказать про жертву? Может быть, какие-то наблюдения вы не сочли достойным занести в официальный отчёт о вскрытии?
— Знаете ли, молодой человек, за это время я вскрыл столько покойников, что детали давно уже стёрлись, — пожал плечами патологоанатом. — Если будете задавать правильные вопросы, может, я что-нибудь и смогу припомнить.
Да уж, тут он прав: верные вопросы — ключ ко всему. Они сами по себе содержат ответы. Вот только как понять, какие из вопросов те самые, а какие просто шлак, не стоящий сотрясения воздуха, может лишь по-настоящему хороший детектив. И себя к таким я отнести никак не мог, увы.
— Что её тело могло рассказать о роде занятий? — решил я зайти издалека.
— Намекаете на проституцию, — понимающе кивнул врач. — Нет, она точно не была жрицей ночной любви. Состояние половых органов говорило о том, что половые акты у убитой случались нерегулярно. Удивительно для юной особы, потому я и запомнил эту деталь.
— А если не брать в расчёт эту сферу деятельности, то кем она могла быть?