Отвлекаться не стоило. Взгляд в сторону чуть не стоил жизни мне самому. Я едва успел нырнуть вниз, уходя от новой очереди. Гвардеец повёл следом за мной стволом пистолет-пулемёта, однако тот внезапно перестал тарахтеть, стукнул бойком вхолостую. Враг выдернул опустевший магазин — и это было большой ошибкой. Лучше бы попытался застрелить меня из пистолета, может, и успел бы.
Я даже не в него выстрелил первым: пока он не представляет опасности. Я всадил три пули во вскинувшего пистолет-пулемёт гвардейца, целящегося в Миллера, а потом прикончил и того, кто сменил магазин. Тот как раз наводил оружие на меня, наверное, считая, что я снова отвлёкся, став лёгкой мишенью.
Я считал выстрелы и знал, что эта очередь опустошит магазин моего карабина. Так что характерный звонкий удар бойка не стал для меня новостью. Я не стал перезаряжать оружие, выхватил пистолет и нож и ринулся в рукопашную. К этому штурмовики Хоттека оказались не совсем готовы, но стоит отдать им должное: сориентировались быстро.
Первым делом я едва не схлопотал очередь прямо в лицо — в последний миг успел отбить в сторону ствол «ригеля» ножом. Дважды выстрелил в штурмовика, и прежде чем тот рухнул на пол, перехватил его, используя как живой щит. Девятимиллиметровые пистолетные пули даже на такой дистанции не пробьют тело насквозь, чтобы навредить мне. И всё равно, когда сразу трое врагов развернулись в мою сторону и всадили в труп, которым я прикрывался длинные — в десяток патронов каждая — очереди, мне стало не по себе. Не за каменной стеной же.
Однако покойник спас меня ничуть не хуже, я толкнул его на врагов и следом оказался среди них. Пистолет-пулемёт «Ригель» удобное оружие для боя на короткой дистанции — из него можно легко нашпиговать противника свинцом. Однако когда враг оказывается вплотную, как я, он становится не столь удобен, как пистолет или нож.
Быстрые удары и выстрелы в упор — я разделался со всеми тремя за считанные секунды. Знаю, выглядит это неприятно, особенно, когда я остаюсь стоять над трупами, залитый кровью. На это я и рассчитывал, потому что эти трое были последними штурмовиками в штабном бункере.
Я шагнул к замершему у стола графу Хоттеку. Тот за всю перестрелку даже не вынул из кобуры пистолет. Это ему жизнь и спасло.
— Ваше сиятельство, — произнёс я, нацеливая на Хоттека клинок боевого ножа, залитый кровью по самую рукоятку; она капала графу прямо на сапоги, но тот не замечал, — вы устроили замечательную западню, но угодили туда сами. Как вы считаете, голова начальника контрразведки Недрева, достаточно хороший трофей, чтобы оправдать мою неудачу?