— А вы?
— Я к рынку спущусь — мне на «десятку» надо.
— Тогда довстречи!
— Про адрес и список не забудь.
— Постараюсь не забыть.
— И, если этот «Гусь» еще появится, скажи, что я его адрес знаю — найду и клюв погну.
— Хорошо… — уже взявшись за поручень Алиса обернулась, — Я так и не спросила, как вас зовут?
— А в формуляре разве не написано?
— Написано, но я не догадалась глянуть…
— Василий Иванович… Как Чапаева…
***
Два маргинала сидели на лавочке возле больницы, отмечая свою выписку дешевым пивом. Допив и выкинув бутылки на газон, они с интересом огляделись вокруг, прикидывая, на что бы продолжить банкет.
— Надо какую-то делюгу намутить, Гашан… Лаве совсем нет.
— А хули тут мутить? — мрачно отозвался второй, — Если по быстрому, то только ларек бомбить, а они тут все под крышей.
— Может в автоматы завалимся?
— И че?
— Посмотрим, кому прёт и шваркнем?
— Автоматы все накручены. Прёт только своим, а за них спросят.
— Да мы без палева.
— А если спалимся?
— Че мы? Первый раз?
— Не. Давай, лучше, бомбилу стопнем и попросим на Верхнюю отвезти. Машину цыганам отгоним и у них же возьмем и разгонимся. А тело по дороге в лесок скинем. Я те говорю, Ромчик — норм тема.
— Думаешь нас возьмут?
— Возьмут… — Гашан оскалился, — Две цены дадим — полюбас жадный фраер найдется. Перед мостом встанем — там лучше берут.
— Перед мостом менты.
— И че? Бомбилы наоборот смелее будут — больше шансов зацепить. А как на тот берег отъедем, уже похуй.
— Ну пошли…
С первыми машинами не повезло. Дед был легкой добычей, но за его раздолбанную «Копейку» даже неприхотливые цыгане дать могли только в морду. Попалась крепкая «Девятка», однако, водитель оказался здоровенным мужиком, так что даже внезапное нападение не гарантировало успеха. Наконец, на поднятую руку среагировала черная ухоженная «Волга». Сперва им показалось, что за рулем сидит молодой парень, но потом, приглядевшись, они решили, что это, скорее всего, всё-такикоротко стриженая девушка. Довольно переглянувшись, Гашан и Ромчик, предвкушая не только прибыль, но и развлечение, поспешили к машине.
***
В дверь постучали. Тарасов, поколебавшись, открыл. Ему самому не понравилась эта заминка. Несмотря на то, что его, вроде, никто не ловит и на выезде из части с топором и носилками не стережет, неприятное ощущение нависшей угрозы давило на нервы. За дверью стоял улыбающийся Ротный. «Медовый месяц» сказался на нем благотворно. Катюхин и до того не производил впечатление заморенного жизнью, а, теперь, расцвел окончательно. Кроме того, он твердо вознамерился переехать жить к Марине и, теперь, собирал вещи.