.
Когда Шарлотта заканчивает и кладет листок на пол, Эбба осматривается. Пытается понять, что происходит, но никто не обращает на нее внимания. Вместо этого большинство просто смотрят в пустоту, кто-то с безразличным видом, а кто-то украдкой утирает слезы.
Шарлотта говорит немного громче:
– Мы все, сидящие здесь, столкнулись с сексуализированным насилием в стенах собственного дома. Что мы можем сделать, чтобы помочь друг другу?
Эбба снова смотрит на Саймона. Сексуализированное насилие? Она хочет подойти к нему, толкнуть его, спросить, в чем дело. Но тут Эбба понимает, что дело не в ней, а в Ясмине. Они же только что говорили об этом в кофейне. Ясмина была участницей группы ACA, которая называлась «Сексуализированное насилие». Наверное, они попали на собрание этой самой группы. С пробудившимся интересом Эбба начинает слушать Шарлотту более внимательно. – Хочешь ли ты одарить ближнего на время, смягчив его боль? Хочешь ли ты одарить ближнего навсегда, помочь ему встретиться со своей болью и принять то, что есть? – Шарлота смотрит на участников. – Кто хочет начать?
Полная женщина с седыми волосами поднимает руку. Эбба думает, что ей около шестидесяти, ее натруженные руки покрыты глубокими морщинами, а зубы – желтые, неухоженные. Зовут женщину Туя.
– На неделе я сходила к своему брату. Я уже говорила, что мне нужно будет это сделать. Но поговорить с ним прямо я не решилась. У меня просто не получилось, так что теперь, думаю, мне от этого никогда не избавиться. – Она смотрит на других участников, кажется, что она хочет, чтобы ее подбодрили, но все молчат.
Может быть, группа именно так работает? Никто не перебивает, не вставляет ремарки.
Не получив поддержки, Туя обращается к себе, трет колени большими пальцами:
– Наверное, была и моя вина во всем этом. Я никогда не говорила «нет», я позволяла этому происходить. Раз за разом. И мне всегда казалось, что он должен понять, что я не хочу. И я не понимаю, как ему-то хотелось? Мы ведь брат и сестра. Кому хочется спать с сестрой? Я просто не понимаю. – Она всхлипывает, прикрываясь тыльной стороной ладони, вытаскивает носовой платок и вытирает нос, в это время некоторые другие участники начинают с пониманием кивать.
Эбба смотрит на свои кроссовки, покрытые грязью и солью. Что она здесь делает? Какое право имеет присутствовать в этом доме, слушать откровения этих людей? Она изучает лица участников. Парень в кепке смотрит прямо перед собой, мужчина в очках раскачивается взад-вперед… Все они несут груз горя, вины и стыда. Это впечаталось в их ДНК.