Эбба залпом выпивает виски и двигает бокал обратно, чтобы получить добавку.
– Утро выдалось тяжелым? – спрашивает бармен, и в голосе его нет осуждения.
Он снова приносит бутылку, и Эбба, отпив глоток плещущейся в ней золотисто-коричневой жидкости, наслаждается разливающимся внутри теплом. Страх, с которым она как будто бы уже сроднилась, постепенно отступает. Вместо ответа она спрашивает бармена, работал ли он вчера.
– Ага.
Он наклоняется к ящику с пивными бутылками и начинает переставлять в холодильник.
– Вечером? До самого закрытия?
– Я владелец заведения, так что я работаю всегда.
– Я расследую убийство, которое произошло недалеко отсюда прошлой ночью. Может быть, вы о нем слышали?
– Да, что-то такое было в новостях.
Бармен замолкает, держа в руках пару бутылок, скептически смотрит на Эббу, и она сразу же понимает почему. Он думает, что она из полиции, а полицейским нельзя пить на службе. Но он так и не делает ей замечания – может быть, терпимо относится к человеческим слабостям, а может быть, привык видеть полицейских, которые выпивают. Или он сочувствует ей – сразу видно, что жизнь Эббу потрепала, – и поэтому готов в любом случае продать стаканчик-другой бурбона. Он, наверное, думает: пусть получает то, что хочет, лишь бы платила.
Эбба делает очередной глоток виски, но только один – ей нельзя напиваться, нельзя, чтобы опьянение было заметно.
– Вчера было много посетителей? – спрашивает она.
– Достаточно.
– Здесь были парень с сестрой, такой итальянской наружности. Вы их помните?
– Я знаю, о ком речь, о футболисте, это его задержали. – Бармен показывает одну из бутылок, и Эбба видит, что на бутылке написано Моретти. И тут бармен наконец оживает, как будто его пронзает какая-то мысль. – Она мертва? Женщина, которая была с ним? Это ведь ее убили?
Эбба кивает:
– Это была его сестра. Ее звали Ясмина.
Бармен ставит в холодильник последние бутылки и закрывает дверцу.
– Получается, она мертва… – повторяет он, как будто пытается осознать свалившуюся на него новость. – Так странно… Я хочу сказать: она же только что была здесь, а теперь вот мертва.
– Не произошло ли тем вечером чего-то необычного? Что они делали? Может, разговаривали с кем-то?
– Они не так долго здесь сидели. Скоро случилась какая-то заварушка в туалете – в ней участвовал еще один посетитель, – а потом они ушли.
– А кто был этот другой посетитель?
– Он все время здесь торчит. Его фамилия Рантанен, его называют Ранта, или Босоногий. Он всегда ходит в деревянных башмаках на босу ногу, представляете? И неважно, что на улице минус двадцать.