– Не скажите.
– Вот как? У вас есть другие подозреваемые, кроме Николаса Моретти?
Эбба чувствует, что по лицу Саймона скользит довольная улыбка, хотя он и прячет ее, потягивая виски из бокала. – Вы нашли человека, который нарядился Санта-Клаусом? – спрашивает она в ответ.
– Еще нет, соседи сообщили нам его имя, но в том доме никто не открывает.
Эбба вскидывает брови:
– Может, это неспроста. Разве вам не следовало найти и допросить его?
– Насколько мне известно, его ни в чем не подозревают.
– Можете дать мне его адрес?
– Ого, а вы что, ведете свое собственное расследование?
Эбба пожимает плечами:
– Естественно, мы проверяем всю имеющуюся информацию, у нас ведь одинаковые цели. Никто из нас не хочет, чтобы за убийство осудили невиновного. Правда?
В этот раз Саймон не может скрыть улыбки:
– Итак, вы думаете, что Николас невиновен и это кто-то другой перерезал горло его сестре, пока он спал у нее на коленях?
– Отключившись из-за наркотиков, – добавляет Эбба и одновременно замечает, что у Саймона небольшая щелочка между зубами, из-за чего, по ее мнению, он выглядит ужасно очаровательным. – Я бы взяла адресок прямо сейчас, если это не создаст вам проблем.
Саймон кивает, может быть, больше себе, чем в ответ на ее просьбу. Но в итоге вытаскивает из кармана брюк блокнот и ручку, записывает адрес, отрывает страничку и протягивает ее Эббе.
– Спасибо, – говорит она, бросает взгляд на адрес и кладет листочек в карман.
Саймон кивает в сторону бармена:
– Он рассказал что-то интересное? Подозреваю, вы его уже как следует расспросили.
– Ничего нового, лишь подтвердил, что Николас с Ясминой были здесь около девяти часов вечера.
– И как они смотрелись со стороны? Может быть, ругались? Выглядели довольными? Отмечали Рождество?
– Да ничего особенного.
– Разве не странно, что они проводили сочельник здесь? У них же в Стокгольме семья. Их отец, Джорджио Моретти, футбольный тренер.
Эбба сообщает, что уже знает об этом.
– А еще жена отца и младший брат.
Она снова кивает, как будто тоже владеет этой информацией, хотя еще не успела разобраться в семейных отношениях Моретти.
– Я там был и сообщил им о смерти Ясмины, – говорит Саймон, делает еще глоток и смотрит в бокал.
Эбба может представить себе, что он чувствует. Сообщать о смерти человека его родственникам – самая поганая работа в мире: видеть бледные лица, ощущать охватывающую их панику, когда они осознают, что слова стоящего на пороге незнакомца правда, которую они пока не могут принять.
– Как все прошло? – спрашивает она.
– Так себе, ведь я принес сразу две плохие новости. Его дочь убита, а сын – подозреваемый в преступлении. Сами представьте. Вроде как пришел поздравить с Рождеством. – Саймон опять делает глоток из бокала. – Новость их просто раздавила, особенно мальчика.