Они нашли комнату в гостинице, оставили лошадей на конюшне и заказали себе еды, но у обоих не было аппетита. Кэтрин молилась, чтобы их страхи оказались напрасными и, побеседовав с герцогом Норфолком, они вернулись сюда и на радостях выпили по кубку вина.
После обеда, как было приказано, они явились в замок на встречу с герцогом и были препровождены в огромный холл. В одном конце его стоял стол, за которым сидели трое мужчин. Двое были в черных платьях писцов; между ними — Норфолк. Подбитая мехом накидка, атласный дублет и отличные кожаные башмаки выдавали в нем аристократа.
Джон поклонился, а Кэтрин сделала реверанс. Герцог вскинул брови, увидев ее. У него было угрюмое лицо с сильно выступающим носом, тонкими губами и усталыми от жизни глазами под тяжелыми веками.
— Милорд Латимер, — грубым голосом произнес он, — и ваша добрая супруга, я полагаю.
— Ваша милость, я привел с собой жену, так как она может рассказать вам, что нам пришлось пережить из-за мятежников.
Герцог указал им на два стула:
— Прошу садиться. Ну, миледи?
— Ваша милость, — начала Кэтрин, решив показать себя храброй и верной подданной, — когда милорд уехал по заданию короля, банда бунтовщиков пришла к нашему замку и захватила его.
Она пересказала всю ужасающую историю, подчеркнув, что Джона изначально заставили примкнуть к мятежникам, и не забыла упомянуть, как сама была напугана угрозами пилигримов убить ее и детей, если лорд Латимер откажется поддерживать мятеж.
Норфолк слушал; его бесстрастное лицо ничего не выражало.
— И они безропотно ушли по вашему требованию? — спросил он Джона.
— Да, ваша милость. Но с тех пор принялись распускать слухи, будто мой управляющий Уолтер Роулинсон по своей воле вступил в их ряды, что есть неприкрытая ложь. Я знаю его самого и его семью всю жизнь, и среди них нет ни единой предательской души.
Норфолк кивнул.
— Уолтер был очень зол, когда мятежники ворвались в замок, — добавила Кэтрин.
Герцог перебрал на столе несколько бумаг и взял одно письмо:
— Я выслушал вас обоих внимательно, но мне кое-что доносили о вас, Латимер. Его величество и мастер Кромвель желают, чтобы я установил, являлись ли вы пленником бунтовщиков в прошлом году или присоединились к ним по своей воле.
— Его заставили! Я свидетель, — встряла Кэтрин.
Джон положил руку на ее плечо и сказал, обращаясь к герцогу:
— Моя жена говорит правду. Я не собирался поддерживать их. Прежде всего, я верен королю, милость которого много для меня значит.
— И тем не менее, — Норфолк сложил пальцы домиком перед лицом, — вы держитесь старых обычаев в религии.