— Джек, посмотри на меня! — сказала Кэтрин, застав его валявшимся в стогу сена, когда он должен был писать эссе, и потащив парнишку обратно в замок. — Ты должен взяться за учебу. Образование — ключ к успеху и полноценной жизни. У тебя было много времени после обеда, чтобы написать эссе. Ты мог уже покончить с этим и был бы свободен. — Она вздохнула, видя, что ее слова не возымели никакого действия. — Ну?
— Я собирался сделать это вечером, — буркнул Джек. — Я уже написал кое-что.
— Покажи, я хочу взглянуть, — сказала Кэтрин.
— Вы не можете проверять меня! — вспыхнул он. — Не можете заставлять! Вы мне не мать!
«Терпение», — приказала себе Кэтрин.
— Нет, и не рассчитываю занять ее место, но я переживаю за тебя, так как мы живем под одной крышей. Нам обоим будет лучше, если мы попытаемся не ссориться.
Джек только пожал плечами.
— Ты ведь ничего не написал, верно? — прямо спросила Кэтрин, когда они вошли в замок.
Он не смотрел ей в глаза.
— Иди и выполни свой урок. Ты же не хочешь, чтобы тебя снова наказали. И, Джек, перестань обманывать. Это неумно, правда всегда открывается.
— Трахни себя в зад! — крикнул он, схватил вазу с цветами, которые собрала Кэтрин, и швырнул ее на каменный пол; она разбилась, мелкие осколки разлетелись во все стороны, а Кэтрин уставилась на них, шокированная руганью Джека и его грубой выходкой.
— Что случилось? — спросил Джон, вбегая в холл.
— Ничего, — ответила она. — Джек рассказывал мне о своем эссе, и я случайно опрокинула вазу. Такая глупость!
— Я позову слугу, — сказал Джон и быстро вышел.
Джек таращился на свою мачеху, щеки его пылали.
— Не смей больше делать ничего подобного или ругаться на меня! — прошипела Кэтрин.
— Да, — пробормотал он. — Простите.
Кэтрин остановилась на этом.
Вечером Джон присоединился к жене в ее гостиной за вечерней кружкой горячего ягодного эля.
— Вы действительно сами опрокинули вазу?
— Да, а что? — Ответ ее прозвучал фальшиво, впрочем, он и был ложью.
— Вам меня не обмануть, Кейт, я знаю своего сына. Он не желает делать то, что его заставляют, и я сомневаюсь, что он стал бы обсуждать это с вами. Полагаю, вы выговаривали ему за леность, а он в ответ разбил вазу. Я прав?
— Простите, я просто хотела защитить его и показать, что забочусь о нем, — призналась Кэтрин.
Джон хмыкнул и откинул голову на спинку кресла.
— Он доставляет мне много тревог, этот мальчик. Я не знаю, что с ним делать. Он обидчив, все воспринимает неправильно, отвергает все мои похвалы и, кажется, испытывает удовольствие от непослушания. Он считает, что грешить — это святое дело, и, если я его укоряю, говорит, что его друзьям сходят с рук вещи и похуже. Он срывается, не думая. Наказания, похоже, на него не действуют.