Наконец город остался позади и вскоре мы добрались до Казанского кладбища. Несмотря на непрекращающийся дождь, машин и людей здесь было много. Белов провёл нас за забор, где коротко переговорил с подошедшим мужчиной. А затем мы двинулись по аллее меж рядов надгробных памятников. И здесь мне стало спокойно. Пришло ощущение, что где-то там в другом мире я должен был найти своё пристанище на одном из таких кладбищ, если бы не Падший. Хотя, кто знает, как там сложилась моя судьба. В любом случае, я получил второй шанс, и воспользуюсь им, чтобы вторая моя любимая женщина не ушла от меня на тот свет. И ради этого я разрушу эти проклятые башни, чего бы мне это не стоило.
Мы подошли к группе людей из тридцати человек, которые окружили небольшой пятачок земли. Женщины плакали у закрытых гробов, и припадали к ним, оставляя на них цветы. Высокий священник в чёрной рясе безэмоционально наблюдал за этим действом. Когда мы приблизились, он заметно оживился — наверное, также как и я не имел особого желания долго здесь находиться.
Когда плакальщицы увидели сестёр и меня в их главе — детей покойных, их рёв усилился. Пришлось терпеть крепкие объятия незнакомых людей и выслушивать их искренние соболезнования. Белов иногда говорил мне на ухо имена и фамилии тех или иных родственников, которые здесь находились. Больше всего меня заинтересовали двое представителей знатных родов, один из которых был наместником срединного рода Игнатьевых, а другой младшего Зиновьевых. Дворецкий рассказал, что последние были бизнес-партнёрами моего отца. А Игнатьевы настолько вежливы и педантичны, что не пропускали ни единой подобной церемонии, если это касается аристократических родов. От меня требовалось вести себя подобающе и просто отвечать на их соболезнования.
Под звуки дождя началась молитва, которая скоро закончилась, и специальные люди принялись опускать гробы в яму. Илья Андреевич пояснил, что останки сильно обезображены огнём, поэтому тела никому не показали. В этот раз он держался лучше, чем тогда, когда я пришёл в себя в больнице. Сёстры, обнявшись, беззвучно лили слёзы, наблюдая за происходящим. Наконец, к моему счастью, землю засыпали, и люди начали уходить. Белов пояснил, что все поедут в ресторан на обед в память об умерших, и спросил, не хочу ли я там присутствовать.
Раз у меня была такая возможность, я сразу же отказался, и был не один такой — сёстры тоже решили поехать домой. Белов отвёз нас в имение и оставил на крыльце, а сам поехал на обед, сказав, что должен отсидеть там официальную часть, после чего вернётся. Мы же с девочками в полном молчании побрели к крыльцу. Открыв перед ними дверь, я увидел в парадной незнакомого человека. Очень странного, стоит сказать.