Рванулся, услыша - "слово за вами":
"Слово товарышшу Дылду. (Ты сядь)".
И вот вышел Дылда. Голый, как язык.
Если даже мама родила его в сорочке,
То и эту сорочку он скинул. Короче
На нем были только одни... усы.
Но он не дрейфил. Наоборот.
Стоял себе и дул в пупырышки по коже,
Пока от хиха и хоха корежился
Этот непривычный к ощущениям народ,
"Гражданы! Ваша нация дюже резва.
Но плакать про это вы вполне достойны.
Вот видите, как ходють богоносные воины,
Каждодневно умирающие через вас.
Теперьча, значит, наш анархицкий сход,
Который есть за вас в боях закаленный,
Вынес: просить от вас миллиона,
А то очень масса пойдет в расход".
Партер покрыт. Кабарэтный смех
Зацепился за глотку и полез обратно.
Как? Миллион? Да в своем ли он уме?
Сколько же это на брата?
Гай не слушал. Он вышел на воздух,
Но сзади пала чья-то тень.
"Итак, ваше мненье: не парни, а гвозди?"
Гай обернулся: "Это вы. Штейн?"
"Я. Пойдемте, так сказать, в таверну,
Пропустим рюмаху, а потом и закусон".
И Штейн зашагал геометрически верно,
Как человек планирующий пищу и сон.
И циркуль этих размеренных бурок,
А с другой стороны - его лоскутная речь
Под черепом Гая в какой-то норе
Классифицировались из сумбура.
Пивная лужа лошадиной мочи,
Зеленая вывеска-омар во фраке:
Трактир "Растабаровка" - "Мальчик! Очисть.
Пиво, моченый горох и раки",
Острой бородки гофрированный каракуль,
Смех через ноздри при сжатых губах:
"Мальчик. Скоро там? Я просил раки.
(Не люблю России-тупа)".
У Гая была ищейская снасть
Он следил за его разговорной манерой:
"Ого, очевидно, скоро весна,
Если даже распускаются почки в мадере".
Отбросил меню, повернулся и стал
Разглядывать стенные размалевы для потехи.
"Западная живопись изрядно пуста,
Но: обожаю ее, как техник.
Сравните японца: арбуз как арбуз,
Петушьи гребни и пузырьки морозца,
Но рядом гейша - такусенький бкгст,
И вся лилипутного роста.
Варвары-ну, и метод такой.
Иное дело Сезанн, барбизонцы:
Они - композиция, план, протокол,
У них на каркасе солнце.
А тут полюбуйтесь: ведь здесь наши судьбы
Лимон, банан и... зеленый лук.
Эх, взять бы этот лук, тетиву натянуть бы
Да в Русь! Чу-чу! Свинопасом на луг!
А с поэзией лучше? У Эдгара По,
Который, я подчеркиваю, Пушкину был сверстник,
Стихи наплывают по каплям в перстни
И россыпь акростихов гнездится между пор.
Возьмите Вийона: баллады своих Оргий
Он строил транспортиром-не на глаз, а на градус.
Возьмите Маллармэ, с его манерой радуг,
Где "счастье" в то же время расцвечено и в "горе".
А мы. Что у нас? Беспризорный Есенин,
Где "вяз присел пред костром зари"?