Она встала и подошла к окну. Лучи полуденного солнца силились пробиться сквозь дымку. Время летит быстро, через несколько часов подкрадется ночь, а вместе с нею – воспоминания. Она коснулась губ ладонью, мечтая о поцелуях Килиана. Много лет прошло с его отъезда, но она все еще помнила его запах, вкус, звук голоса… Он часто снился ей, и образы были такими яркими, что она не желала просыпаться. Интересно, чем он сейчас занят? Тоскует ли по ней так же, как она по нему?
– Дай мне ребенка, – Кармен забрала Даниэлу у Килиана. – Мы идем домой, Кларенс. Холодает.
– И мы тоже, – поддержал Хакобо.
Последние лучи осеннего солнца проникали в окна недостроенного отеля на берегу реки. Килиан и Хакобо шли следом за Кармен, но гораздо медленнее, и вскоре потеряли ее из виду.
– Как все изменилось! – произнес Хакобо.
Килиан кивнул. Тропинка, прежде вившаяся вдоль деревни к полям, превратилась в широкую дорогу с многоэтажными домами по обе стороны. Но в его памяти все осталось прежним. И здесь, в Пиренеях, и там, на острове в океане. Он часто думал о людях, которых не видел много лет и о которых ничего не слышал в тех пор, как пришли вести от Вальдо.
Хакобо откашлялся. Он не знал, как лучше подвести разговор к нужной теме. Многое случилось в последние годы. Переговоры о передаче земли лыжному курорту затягивались, и Хакобо закипал на собраниях. Застройщики пытались скупить местные земли по мизерной цене, обещая, что в будущем жители долины смогут получить участки под строительство. С ними разговаривали, как с неотесанными болванами, которые понятия не имеют, как устроен мир.
– А ты помнишь, как нам достались земли буби? – спросил Килиан брата. – Нам стоит поблагодарить их за хороший урок.
Хакобо взглянул на брата. Откуда у него берутся силы продолжать жить после всего, что случилось? Килиан потерял жену… Пилар, тихая женщина, пришла в их дом, чтобы ухаживать за Марианной в последние месяцы ее жизни. Мало-помалу она заполнила пустоту в сердце брата, и он повел ее к алтарю. Килиан ни секунды не сомневался, жениться ли на ней, когда узнал о ее беременности. Благодаря Пилар брат смог успокоиться и освободиться от мрачных дум, которые привез с собой из Африки. Но Пилар ушла, и снова нахлынула угрюмость. Хакобо догадывался, почему.
– Думаю, ты читал газеты…
Килиан кивнул.
– Мы много лет ничего не знали. А сейчас приходят только ужасные новости.
– Ну, не только ужасные. Говорят, что их новое правительство хочет дружить с Испанией.
– Посмотрим, посмотрим…
Килиана мало интересовала политика, но конечно же он следил за тем, что происходит. В августе 1979 года подполковник Теодоро Обианг возглавил военный переворот, осуществленный с помощью наемников из Марокко. Он сверг Масиаса, своего родного дядю, а потом расстрелял его. Репортеры из Малабо писали, что после «переворота освобождения», как его назвали, двери домов распахнулись и люди, хлынув на улицу, радостно обнимали друг друга. Масиас довел страну до катастрофы, везде были руины и нищета, процветала коррупция. Верили ли люди, что кошмар наконец закончился? Что больше не будет рабского труда? Что у них не будут отбирать урожай? Трудно сказать. Гвинея чуть не канула в Лету. А он, Килиан, оставил там свою Бисилу с двумя детьми на руках. Как сильно он презирал себя за это! Если бы не помощь Мануэля, он бы, наверное, сошел с ума. Килиан выписывал чеки, передавал другу, а тот передавал деньги через врачей, отправлявшихся в страну с гуманитарной миссией. Но только деньги – и ни строчки, это было опасно. Он знал, что она жива, что ее сердце еще бьется, и старался довольствоваться этим.