Для полноценного сеанса, особенно производимого с объектом воздействия впервые, когда для менталиста еще не было опорных точек, требовался зрительный контакт. Но потерявший сознание зиндаррианец не подавал признаков, что планирует приходить в себя и помогать Алире, поэтому она решила прибегнуть к радикальным мерам. Резко выдохнув, набралась смелости и несколько раз ударила мужчину по щекам. Реакции не последовало, поэтому следующим пунктом плана стал ментальный удар. Болезненно, причем для обоих. Собственное неудобство молодая менталистка перенесла бы спокойно, но не хотелось причинять дискомфорт зиндаррианцу. Впрочем, она в первую очередь рассчитывала на действенность, а неприятные ощущения старалась минимизировать быстротой установления полноценного контакта. К удивлению всегда прекрасно использовавшей подобную технику Алиры и это не помогло. Крепость сдаваться не собиралась, но небольшим бонусом вновь раздался стон мужчины, до этого подозрительно переставшего подавать хоть какие-то сигналы и вообще реагировать на попытки вторжения в его сознание.
– Болит, значит, жив. И это отличная новость. Но холодный как лед, что не очень хорошо. Я, конечно, не мечтала оказаться женой горячего во всех отношениях инопланетянина, но не настолько же… Дэвид!
Склонившись к лицу зиндаррианца, Алира пыталась уловить момент, когда он хоть на секунду откроет глаза, такие яркие, что могли осветить эту комнату не хуже едва рассеивающего мрак дежурного освещения. Выдержала лишь пару минут и, положив ладони на лоб Дэвида, попыталась наладить хоть какой-то контакт, чтобы уловить малейший отклик. Мощная стена, будто отвесная скала, уходила вверх и вниз, не позволяя пробиться к сознанию. Такой защите мог позавидовать любой менталист! Мысленно присвистнув, Алира двинулась вдоль в поисках малейшей трещинки, что неизбежно должна была существовать при такой плотности оборонной оболочки. Несколько слоев возводятся не за один сеанс, а значит, должны быть стыки. Аккуратно, стараясь не повредить ни один участок, поскольку позже подобное воздействие могло отозваться в лучшем случае сильнейшей головной болью, а в худшем проблемами с памятью, она проходила шаг за шагом, постепенно погружаясь в транс. Удивительно, но даже без активных действий со стороны Алиры вскоре защита начала сдаваться. Она стала зыбкой, неохотно, но пропуская внутрь, будто постепенно признавала в охотнице за чужими мыслями право на доступ в эту сокровищницу.
Погружение вышло тяжелым, словно омут затягивал, заставляя чувствовать всю тяжесть состояния зиндаррианца. И выбраться уже не представлялось возможным, каждая попытка лишала сил и эмоционального равновесия, столь необходимого при ментальном контакте. Поэтому Алира выбрала иной путь, нырнув глубже, чтобы полностью раствориться и после всплыть на поверхность, слившись с чужим сознанием, став его неотделимой частичкой, совсем крохотной, но прекрасно сознающей происходящее. Мысли прочитать не удалось, но этого уже и не требовалось. Увиденное поразило, показав пылающие нечеловеческой активностью участки, отвечающие за боль, а еще Алира ощутила искреннее сопереживание и желание помочь. Разве могла землянка теперь просто уйти, не оказав помощь?! Все случилось почти инстинктивно, без мыслей о высоком, вроде необходимости не бросать в беде мужа. Просто землянка не могла иначе и потому разделила страдание зиндаррианца, уменьшив тем самым нагрузку на него.