От Полонного Хмельницкий, распустив свои войска по квартирам приграничных городов и сел, сам со своей гвардией, которая состояла из чигиринского полка и трех сотен волонтеров, и со всем штабом отправился в Киев для принесения благодарственных богу молитв за освобождение Малороссии из польского ярма. Прибыл он туда 1 октября, в воскресенье. Малороссийское шляхетство и казацкое товарищество, самые уважаемые граждане, заблаговременно собравшись в Киеве, встретили гетмана за городом с надлежащим уважением, проявив к нему самые добрые свои чувства и свою благодарность за несравненные подвиги его и труды, отданные родине. И здесь же назвали и провозгласили его отцом и освободителем отчизны и народа. Гетман, поблагодаривши кратким словом за их добрые слова и особенно за воинство, что из их семей к нему собралось и такое мужество в боях проявило, вошел в город и направился прямо в соборную Софийскую церковь. Там, высушив божественную литургию, отправил молебен и благодарил бога по-христиански с покорным сердцем, в слезах и рыданиях. Потом, обратившись к урядникам и народу, призвал их быть всегда благодарными богу, а к родине ревностными, внимательными и между собой приязными, не упуская из мыслей обязанностей своих по защите родины и своей свободы, без чего можно снова впасть в дикое рабство и неволю. Непримиримые наши недруги, поляки, побиты только и обессилены, они не уничтожены и могут снова собраться и воевать с нами, заприметив самую малую слабость нашу и несогласие, о чем сам спаситель наш и бог говорил нам, и мы видим, как всегда бывает, что любой народ и царство, «которые разделились, не выстоят, и любой дом, который разделился, запустеет».
Пребывая в Киеве, гетман 9 октября впервые тайно отправил в Москву Генерального судью Григория Гуляницкого с письмом к царю Алексею Михайловичу, в котором указывал, что теперь самый подходящий момент, чтобы царь отобрал у поляков город Смоленск со всеми окрестностями и всю Беларусь, захваченные поляками в бурные времена предыдущих битв русских с татарами, пуще всего с подставленными от них самозванцами, и что он, Хмельницкий, очень желает и готов помочь его величеству в таком справедливым деле и в такое время, когда польские силы повсеместно им разбиты и рассеяны, и сама Польша пребывает в крайнем бессилии. Наоборот, его войска казацкие, будучи в прекрасном состоянии и разогнавши поляков, остаются почти без дела.
Царь Алексей Михайлович, по своей осторожности, ничего не написал Хмельницкому, а прислал к нему князя Василия Васильевича Бутурлина вместе с Гуляницким и через них поблагодарил Хмельницкого очень тепло за его такое большое внимание к нему, царю, и его державе единоверной и единоплеменной народу Малороссии, передав при этом на словах, что его народ понес многие разрушения и утраты во времена междуцарствования и чрезвычайных войн, а само государство потрясено ими до самого основания. Поэтому нам нельзя еще пуститься на новые войны без надежных союзников и друзей. Но если бы он, Хмельницкий, и народ малороссийский соединился навеки с царством его московским, то тогда бы мы имели поступки надежные для общей пользы, о чем советует ему подумать и царю искренне открыться. Он же со своей стороны обещает и обнадеживает честью и совестью христианской и царской принять их как своих кровных и установить все согласно договоренностям думных людей и народным обычаям.