Отпуская царских послов с договорными статьями, гетман их щедро одарил очень дорогими азиатскими и польскими подарками и с ними отправил своих посланцев – судью Гонзевского и полковника Тетерю с благодарным адресом к царю. В нем он объяснил все, о чем договорились с царскими послами на пользу объединения народов, и просил при этом царя ратифицировать и подтвердить договорные статьи соответствующими своими грамотами, которые от царя незамедлительно через его посланцев и были присланы гетману. Царь, утверждая все то, о чем договорились, проявил откровенную благодарность свою российским чинам и народу, уравняв их личные привилегии с привилегиями бояр и дворян и всеми степенями московскими, чего в договорах не было пояснено, а содержалось в соглашениях с Польшей, где несколько раз узаконено и подтверждено, что объединяемся как равный с равным и вольный с вольным.
Ратифицированные статьи и царские грамоты, после того как их получили, были опубликованы по всей Малороссии с надлежащими почестями, копии из них оставлены в архивах всех местных правительств, а оригиналы отправлены в архив малороссийского трибунала под охрану национального присяжного архивариуса.
Итак, свершилось самое выдающееся событие в истории русского народа: он снова стал единым. Огромная заслуга в этом, в первую очередь, принадлежит Богдану Хмельницкому, чья инициатива и настойчивость сыграли решающую роль. Обладая умом и прозорливостью государственного деятеля и подлинного национального лидера, он прекрасно понимал, что народ Малороссии, как часть русского народа, может сохранить себя только в единстве с народами Московского царства – единоверными и единокровными.
Объединение Малороссии с Московским царством обеспокоило почти все Дворы Европы. Система равновесия государств уже тогда начала зарождаться. Московское царство, хотя само по себе и не имело еще у соседей большого веса, как разрушенное и ослабленное недавними ужасами самозванцев и междоусобиц, однако зависть соседей, которые были хорошо осведомлены о его огромных просторах в сумме с Малороссией и ее многочисленным народом, с ее храбрым воинством, не оставалась без своей реакции. И хотя Польша уже всем соседям надоела со своими тревогами и неустойчивым правлением, однако все желали иметь дело с этим государством, обреченным на постоянные перемены, чем видеть Россию могучим государством, неожиданно вознесенным до царств могучих и страшных, притом без всяких потерь и ущерба, и как будто бы с небес таким бесценным даром усиленным. И поэтому гетман Хмельницкий был со всех сторон атакован жалобами и угрозами за свою протекцию, и от многих дворов были требования, чтобы он вернулся к нейтральному состоянию, а со стороны Турции, Польши и крымского хана ему была объявлена война вместе с Московским царством, и Хмельницкий вынужден был несколько раз произнести с грустью слова царя Давида: «Тесно мне везде!» Однако великодушие его, здравый рассудок и ум с широкими и глубокими знаниями политики преодолели и ничуть не поколебали его приверженность царю и Московскому царству, и он, начав готовиться к новой войне, сообщил царю о своих распоряжениях относительно ее, которые царь одобрил и сразу же приступил со своей стороны к действиям.