Она пошла впереди мужчин по коридору и свернула на винтовую лестницу, ведущую вниз. Эта винтовая лестница была очень узкой в соответствии со средневековыми традициями, и спускаться по ней, особенно со свечами в руке, было трудно. Она взяла канделябр в левую руку, а правой подхватила юбки.
Кто-то тронул ее за плечо, и она вздрогнула.
Это был Кон. Она знала, что это Кон. Только его прикосновение было одновременно и горячим, как огонь, и холодным, как лед.
Он взял у нее свечи и пошел впереди.
— Я уверен, что роль благородного графа обязывает меня идти впереди по такой лестнице, тем более что она приспособлена для левши, а я левша.
Спускаясь между двумя охранявшими ее спереди и сзади мужчинами, Сьюзен радовалась тому, что руки у нее свободны и она может на ходу придерживаться пальцами за стену. Она не любила эти узкие лестницы. Ей начинало казаться, что она попала в ловушку и что ей вот-вот не хватит воздуху.
Когда они оказались в небольшой комнате, она с облегчением вздохнула.
В комнате имелся выход в очень узкий коридор.
— Туда, наверное? — спросил Кон.
— Да. Коридор сделан узким, чтобы мороз подирал по коже от страха. Здесь много сделано, чтобы нагнать страху. Мне пойти впереди или вы пожелаете идти впереди сами?
Он отдал ей канделябр.
— «Веди, Макдуф», — процитировал он. — Если там есть ловушка, то я уверен, что вы знаете, как ее избежать.
— Никакой ловушки. Все абсолютно безопасно, уверяю вас, хотя и рассчитано на то, чтобы душа ушла в пятки.
Она говорила спокойно, хотя находиться в узком коридоре было страшновато и свет трех свечей очень слабо освещал его. Окованная железом дверь в конце коридора как будто подрагивала в мерцающем свете.
Сьюзен опустила вниз холодную железную задвижку и открыла тяжелую дверь. Дверь издала продолжительный зловещий скрежет. Сьюзен самым прозаическим гоном дала пояснение:
— Оказалось совсем не просто сделать так, чтобы дверь при открывании издавала нужный скрип.
— Чудеса современной инженерии.
Едва сдерживаемый смех в голосе Кона согрел ее и прогнал страх.
Друзья. Прийти сюда с другом было совсем не то, что прийти сюда с графом, как раньше. По его настоянию она трижды побывала здесь.
Она поставила канделябр на стол среди разложенных там странных приспособлений и отступила на шаг, чтобы посмотреть на реакцию мужчин.
— Комната находится не полностью под землей, — пояснила она, как будто сопровождала группу экскурсантов, и голос ее эхом отдавался от стен камеры. — Вы видите здесь высокие, забранные решетками окна, джентльмены. В дневное время сквозь них проникает немного света. Если посещение камеры пыток готовится заранее, то здесь зажигают факелы на стенах и, конечно, огонь под жаровнями для раскаливания железных прутов и тому подобных нужд. — Она жестом указала на разложенные на столе приспособления, не зная и не желая знать, для какой цели каждое из них служит. — От факелов бывает много дыма, — продолжала она, — но если ветер дует в нужном направлении, дым выходит сквозь окна.