– А что произошло-то, ты знаешь уже? – с сомнением спросила помощница.
– Знаю! – отрезала Лола, поправила волосы и махнула рукой Стефано: – Включай камеру! – Она вышла вперед. – Так, чтобы вход был виден, по головам мазни, что из окон торчат, ну, и по полицейским тоже.
Только теперь Себастьяно заметил эту вездесущую журналистку, которая уже стояла перед камерой и нахально вела репортаж прямо от дома Урсулы.
Близко она лезть не стала, отметил про себя полицейский, а оттуда, где она находилась, отогнать ее он не имел никакого права.
Но что она может сказать и о чем поведать зрителям, если про самоубийство девушки он сам узнал каких-то двадцать минут тому назад и сразу приехал на место? Откуда у нее может быть информация?
Он видел, как Лола говорила, не переставая, ее помощница слушала пораженно, кажется, даже схватилась за голову.
Лола раздражала его все больше и больше, и, чтобы не нервничать по пустякам, он отвернулся.
– К криминалистам подойдете? – К Себастьяно подлетел полицейский.
– Подойду, конечно! За этим и приехал! – Он еще раз оглянулся на тарахтящую журналистку и вошел в подъезд.
Поднявшись на второй этаж, он тут же прошел к ванной комнате и, не заходя вовнутрь, остановился у открытой двери. Криминалисты загораживали все пространство и напоминали белых медведей. Они были в стерильных молочных комбинезонах с капюшонами, в бахилах и в тонких перчатках. Образ дополняли маски, натянутые до глаз.
– Ну, что там? – издали спросил Себастьяно.
Они подняли головы и расступились.
Замначальника полиции представилась жуткая картина.
Тело Урсулы лежало в ванной, покрытое багряной от крови водой. Голубое лицо с тонким заостренным носом виднелось в изголовье. Длинные распущенные волосы, как водоросли, шевелились в потревоженной криминалистами воде. Такие же синие кисти рук, с глубокими надрезами на венах, покоились на бортах.
– Разбираемся, – неопределенно ответил один из них, сдвинул маску и глотнул воздуха.
– Какие-то идеи есть? По виду, чистое самоубийство, – уверенно заявил Себастьяно, предполагая зацепить их своей убежденностью и таким образом вызвать на дискуссию.
Так и случилось. Со стороны умывальника послышался голос самого низенького и юркого:
– Тебе давно к нам надо переходить! Только взгляд бросил и уже во всем разобрался.
– Но почему же? – не согласился полицейский. – Мне же доложили, что это самоубийство. – Он опять умышленно упустил слово «подозрение», которое присутствовало в докладе.
– То есть как доложили, это кто такой постарался? – возмутился начальник группы и обвел подчиненных строгим взглядом.