Что за детские уловки? Хотя… Возможно, для запуганных ответственностью подростков этого достаточно.
— Я знаю, что посвящение в род прошло совсем не так, как ожидала ваша семья, — его вкрадчивый голос пролезает в разум, усыпляя бдительность. — И сейчас под угрозой не только вы, Игорь, но и они. Я хочу вам помочь. Я последний человек в империи кому нужно, чтобы великие дома лишались талантливых наследников.
Пока он мне угрожающе мурлычет в уши, призываю Белый доспех. Части его так и не собираются в одно целое, но мне достаточно шлема. Упаковываю голову и тут же легчает.
Желание довериться и все рассказать пропадает. Хреновы менталисты. В этом мире, походу, в первую очередь надо защищать мозги. А то каждый так и лезет.
Панаевский явно сразу понимает, что зомбирование не удалось. Я в один миг оказываюсь в темноте. Дыхание перехватывает и мрак начинает давить.
— Мальчишка! — шипит темнота искаженным от злости голосом Панаевского. — Боги видят, я хотел по-хорошему. Не смей сопротивляться! Ты и понятия не имеешь, с кем связался!
Давление нарастает, тисками сжимая со всех сторон. Сердце вдруг начинает бешено колотиться, вырываясь из груди. Эта тварь решила воспользоваться родовым умением?!
Я понимаю, что это невозможно, что бы он ни думал обо мне. Либо меня обманул брат, либо сейчас пытается окончательно запугать Панаевский. От вырывающегося из груди сердца накатывает паника.
Я судорожно нацепляю на себя куски доспеха, одновременно пытаясь оттолкнуть сумрак. Рот снова наполняется кровью. Взываю к богам. Сейчас самое время помочь! И тут тишина. То ли даже боги меня не слышат, то ли, что еще хуже, игнорируют.
Рука цепляется за реальность, выискивает перила. Я хватаюсь за твердый гранит и с силой бросаю себя вперед. В этой хтони ничего не видно, но вроде безопасник где-то там, передо мной.
Влетаю в него, сбивая с ног. В падении бью, надеюсь попасть в дерганную усмешку. Промахиваюсь и кулак попадает по камню набережной, стреляет болью. Сумеречного кота тебе за пазуху!
Да где твоя башка? Нащупываю плечо, опять замахиваюсь и бью. Он уже пришел в себя и блокирует удар, отбиваю себе запястье, пинаю коленом в бедро. Его тело сгибает и теперь мой кулак наконец-то встречается с его челюстью.
Слышится хруст, немного светлеет, но мне тут же прилетает удар силой. Доспех, с такими усилиями собранный, разлетается осколками. Я отталкиваюсь ногами и выпадаю на яркий свет.
Слепну, откатываюсь в сторону, слишком резко поднимаюсь на руках и падаю назад. Мы в паре метров друг от друга. Панаевский опирается спиной на перила и стирает кровь из разбитого носа. Под моей задницей зеленая травка, над головой голубое небо.