«Жених» свернул туда, не к главной лестнице, загибавшейся полукругом.
Я мысленно выругалась, увидев крутую, почти вертикальную лестницу с узкими ступеньками, большей частью покрытыми ледяной коркой. Мысленно же высказала все, что думаю о местных традициях и всех их участниках. Мать их ледяную бабушку, я не смогу здесь подняться!
Даже в обуви не сумела бы.
Эрихард обозрел меня, еле живую от холода, убийственную лестницу и… опять подхватил на руки, и я опомниться не успела, как мы оказались вверху. Холл заполнило семейство, но мы уже пересекли коридор.
Эрихард толкнул плечом дверь и сгрузил меня на кровать.
Узоры на его коже опять светились.
А меня трясло, причем так, что я только с третьей попытки смогла заползти под меховое покрывало. Тело не слушалось. Слезы неконтролируемо текли по щекам и казались такими горячими, что я всерьез опасалась, как бы не остались ожоги.
– Молодец, – сдержанно похвалил «жених». – Ты великолепно справилась.
– Ненавижу. – Не уверена, что в стуке зубов можно было разобрать слова. – Ненавижу тебя…
Но он разобрал. Не помешало даже одеяло, под которое я заползла с головой.
– Не меня, холод, – поправил зачем-то.
Хлюп.
Жаркими волнами накатывала истерика.
Хотелось, чтобы все исчезли. Спрятаться. Просто прийти в себя. И чтобы весь этот ледяной кошмар оказался просто плохим сном. Дрожь все усиливалась. Рыдания мешали дышать. Ноги горели, как если бы я шла не по холодному полу, а по раскаленным углям.
Голос Ильмары где-то далеко сообщил, что спину следовало держать ровнее и идти медленнее, но ничего, для необученной чужачки и так сойдет. Арлорд сказал несколько слов восхищения и откланялся. Звуки слышались все дальше. Меня качало на раскаленных волнах…
Треск огня, наверное, вообще был галлюцинацией.
– Задохнешься, – прошептал Эрихард и опять беспардонно вторгся в мое личное пространство – то есть чуть сдвинул одеяло, высвобождая хотя бы нос. Зачем-то тронул пальцами спутанные волосы. – Знаю, это худший день в твоей жизни. Хотел бы сказать, что мне жаль, но мне не жаль. Одно могу обещать, он никогда больше не повторится.
Я разлепила мутные от слез глаза и прошептала потрескавшимися губами:
– Было и хуже.