— Отражают мой внутренний мир. Я постоянно чувствую себя на этой земле как пришелец.
— Ну, мне-то можешь не рассказывать! А чего дверь не закрываешь?
Тут как раз подошел Сашка.
— О, привет! А ты рано. Говорил, что вечером.
— Да, удалось пораньше. А ты, я вижу, недоволен, да? — Женька хмыкнул и с наглым видом подмигнул своему дружку.
Саша покраснел.
— Да не, ты че? Я счастлив. У нас тут такое происходит… Нужен свежий взгляд.
— Да? Я заинтригован.
— Такое? — передразнила я Сашку. — Не ты ли пару часов назад говорил, что я все выдумала и ничего странного в этом нет!
— Милая, выйди, пожалуйста. Тут мужикам перетереть надо…
— Что? — Я хихикнула над нелепостью данного высказывания. Это же шутка, правда?
Но нет. Оказалось, что не шутка. С каких это пор ненаглядный стал сексистом?
Я накинула полушубок, схватила сумочку с телефоном и косметичкой и вышла, громко хлопнув дверью.
— Проклятые мужики… — бубнила я себе под нос, засовывая руки в карманы, расположенные неудобно высоко — почти под грудью, ведь перчатки я захватить забыла. Впрочем, если сама шубка по пояс, то где производителям карманы делать? Сама виновата, раз такую купила. Думала, что наконец-то выучусь в автошколе и куплю автомобиль. Сосед предлагал свою древнюю «Рено» по очень неплохой цене, но до автошколы я так и не дошла. Зато одежду покупать стала для автомобилистов — сапоги без каблуков, кроссовки и короткую верхнюю одежду. Знакомые постоянно удивляются, как это я книзу расту — они никогда не видели меня в обуви с каблуком ниже десяти сантиметров. А я еще хвастаюсь своим логическим складом ума. Да-да… Прав был Прижимин, что меня не взял. Пора в блондинку перекрашиваться.
Возле елки толкался народ в разноцветных костюмах. Под песни и звуки народных духовых и щипковых инструментов — дудок, гуслей, ложек и балалаек — они пританцовывали и выкрикивали что-то веселое. А еще прибухивали из захваченных с собой бутылок. Некоторые фотографировались со скульптурами и даже пытались на них залезть. Все будто забыли и о несчастье, приключившемся пару часов назад, и об остывающем обеде. Впрочем, друзей Кристины я среди гуляющих не заметила. В то же время костюмы некоторых отдыхающих закрывали не только их лица, но и фигуры целиком, и сложно было сказать, кто именно присутствовал.
Я молча обошла всю эту кутерьму и зашла в главное здание.
Столы так и были сдвинуты, только теперь китайские фонарики висели везде и были зажжены, а также на полках и отдельных столиках красовались высокие серебряные канделябры с множеством горящих свечей. Общий свет потушен, да и окна наполовину занавешены, но было достаточно светло.