– Будем считать, что теперь вы повестку получили, – продолжал Эдгар. – Мне поручено провести с вами предварительный разговор до принятия окончательных решений… итак…
Он достал еще один листок. Спросил, глядя в него:
– В марте одна тысяча девятьсот тридцать первого года вы работали на Первом московском хлебокомбинате?
– Работала, – кивнула Арина.
– С какой целью?
Арина посмотрела на меня.
– Он в курсе, – сказал Эдгар. – Отвечайте.
– Ко мне обратилось руководство Ночного и Дневного Дозоров Москвы, – со вздохом сказала Арина. – Иные хотели проверить, как поведут себя люди, живущие в строгом соответствии с коммунистическими идеалами. Поскольку оба Дозора хотели одного и того же, а Инквизиция поддержала их просьбу, я согласилась. Городов отродясь не любила, там всегда…
– Не отвлекайтесь, – попросил Эдгар.
– Я выполнила задание, – враз закончила Арина. – Сварила зелье, и в течение двух недель оно добавлялось в ситный хлеб. Всё! Получила благодарность от Дозоров, уволилась с хлебозавода, вернулась к себе. А тут чекисты совсем уж…
– О ваших сложных отношениях с госбезопасностью можете написать мемуары! – внезапно гаркнул Эдгар. – Меня интересует, зачем вы нарушили рецептуру!
Арина медленно поднялась. Глаза ее гневно сверкнули, голос загремел, будто не женщина стояла в избе, а самка Кинг-Конга:
– Запомните, молодой человек! Никогда Арина не ошибалась в рецептах! Никогда!
На Эдгара это не произвело никакого впечатления.
– Я и не говорю, что вы ошиблись. Вы нарушили рецептуру сознательно. И в результате… – Он сделал паузу.
– Что в результате? – возмутилась Арина. – Готовое зелье проверяли! Эффект был именно таким, какой требовался!
– В результате зелье подействовало мгновенно, – сказал Эдгар. – Ночной Дозор никогда не был сборищем дурачков-идеалистов. Светлые понимали, что все десять тысяч подопытных, мгновенно перешедших на коммунистическую мораль, будут обречены. Зелье должно было сработать постепенно, чтобы реморализация вышла на полную силу через десять лет, к весне сорок первого.
– Ну да, – рассудительно сказала Арина. – Так и было сделано.
– Зелье сработало практически мгновенно, – сказал Эдгар. – Мы не сразу разобрались в происходящем, но уже через год количество подопытных сократилось вдвое. До сорок первого года дожили менее ста человек. Те, кто сумел преодолеть реморализацию… проявив моральную гибкость.
– Ох, незадача-то какая, – всплеснула руками Арина. – Ой, лишенько… жалко людишек… – Она села. Покосилась на меня. Спросила: – Что, Светлый, тоже считаешь, будто я на Темных сработала?