Вагон уже затихал, готовился ко сну. Некоторые двери в купе еще были открыты, кто-то маялся в тамбуре, ожидая, пока освободится туалет, откуда-то доносилось звяканье стаканов, но большинство пассажиров были слишком утомлены Москвой.
Я вяло подумал, что по всем канонам мелодрамы по коридору сейчас должны носиться ангелоподобные детишки с невинными личиками. Чтобы я полностью проникся чудовищностью предложенного Эдгаром плана…
Детишек не было. Вместо них из одного купе высунулся толстый мужик в линялом трико и обвисшей майке. Красная, распаренная морда уже оплыла от принятого спиртного. Мужик вяло посмотрел сквозь меня, икнул – и спрятался обратно.
Руки сами полезли за плеером. Я воткнул пуговки динамиков в уши, вставил наугад диск и прижался к стеклу. Ничего не вижу, ничего не слышу. И уж ясное дело – ничего не скажу.
Раздалась негромкая лиричная мелодия, и тонкий голос запел:
Ты не успеешь ринуться в кусты,
Когда тебя уложат из обреза.
На свете нет прекрасней красоты
Чем абстиненция морфинного генеза…
[41]Да это же Лас, мой знакомец из «Ассоли». Тот диск, что он дал в подарок. Усмехнувшись, я сделал звук погромче. Вот это то, что мне сейчас нужно…
В астрал вернутся детские черты,
Из нашей крови выплавят железо,
На свете нет прекрасней красоты,
Чем абстиненция морфинного генеза…
Тьфу ты, пропасть… Вот ведь панк из панков. Это даже не Шнур с его развеселыми матюками…
Чья-то рука похлопала меня по плечу.
– Эдгар, каждый расслабляется по-своему, – пробормотал я.
Меня легонько пихнули под ребра.
Я обернулся.
И остолбенел.
Передо мной стоял Лас. И довольно лыбился, приплясывая в такт музыке – все-таки я сделал звук слишком громким.
– Приятно, ё-моё! – с энтузиазмом воскликнул он, едва я стянул наушники. – Вот так идешь по вагону, никого не трогаешь, а тут твои песни слушают! Ты что здесь делаешь-то, Антон?
– Еду… – только и смог я выдавить, выключая плеер.
– Правда? – восхитился Лас. – Никогда бы не подумал! А куда едешь?
– В Алма-Ату.
– Надо говорить «в Алматы»! – наставительно сказал Лас. – Хорошо, продолжаем разговор. Чего не на самолете?
– А ты чего? – Я наконец-то сообразил, что происходящее напоминает мой допрос.
– А я – аэрофоб, – с гордостью сказал Лас. – Нет, если очень надо, то литр виски помогает поверить в аэродинамику. Но это на крайний случай, в Японию там или в Штаты… туда поезда не ходят.
– По делам едешь?
– Отдыхать, – осклабился Лас. – Ну не в Турцию же ехать и не на Канары, верно? А ты по делам?
– Ага, – кивнул я. – Собираюсь начать торговать в Москве кумысом и шубатом.
– Что такое шубат? – заинтересовался Лас.