— Известно, куда, мессир. На пруд, уточек кормить.
Лязгнув несмазанными сочленениями ног, горбун вдруг одним стремительным шагом оказался возле Гримберта. Склонился, выворачивая голову на скрипящей механической шее, так, чтоб заглянуть ему в лицо. Улыбка на его наполовину истлевшей маске вдруг превратилась в злой оскал, натянутый до треска, а лапы-протазаны зловеще хрустнули, едва не задев его подбородок.
— Вольфрам имеет желание взглянуть на свой новый трофей. И лучше бы тебе его не разочаровать. Попытайся хоть пикнуть — я выпотрошу тебя как цыпленка, а твои жилы натяну на свою старую лютню вместо струн!
* * *
Лагерь еретиков, который он представлял себе, терзаясь муками холода и неизвестности, не вполне соответствовал той картине, что открылась ему на поверхности. Точнее даже, не соответствовал ни в малейшей мере. Гримберт сам не знал, что ожидает увидеть, но воображение, отчаянно мечущееся под сводами черепа, точно запертая крыса, неизменно рисовало нечто жуткое, похожее одновременно на мрачные апокалиптические гравюры и те пошлые миниатюры из розового мрамора, что продавались в Турине из-под полы за два денье.
Зловещих идолов, сложенных из человеческих черепов и увитых пьянящими наркотическими цветами. Безудержно совокупляющихся друг с другом безумцев, пьяных от похоти и неведомых алкалоидов. Какие-нибудь жуткие, ржавой стали, зиккураты… Но увидел нечто совсем иное.
Определенно, его захватили не чемреки, не маркосеи и не монофелиты. Не патрициане, мессалинцы или гомунциониты. Это были… Гримберт не знал. Возможно, для этого еретического культа, свившего себе логово в глухом лесу, даже не существовало названия. Но выглядел он…
Это не похоже на убежище еретиков, вынужден был признать Гримберт, двигаясь за приплясывающим и скрипящим горбуном на подламывающихся ногах. Это похоже черт знает на что, но только не на убежище еретиков. Скорее на…
На походный лагерь, подумал он, оглушенный великим множеством звуков и запахов. На чертов походный лагерь не очень большой, но очень шумной и странно устроенной армии. Или даже не армии, а пестрого беспорядочного сборища, которому лишь предстоит превратиться в монолитную солдатскую массу, будучи сбитым воедино тяжелыми сержантскими кнутами.
Здесь не обустраивали ни хижин, ни домов, зато виднелось множество походных, грубого брезента, шатров, умело замаскированных ветками и снегом. Кое-где виднелись неглубокие землянки вроде той, в которой он едва не замерз насмерть, неказистые, похожие на крохотные могильные курганы, насыпанные после Бог весть какой битвы. Костры жгли тоже с пониманием, как-то хитро и по-особенному складывая дрова, так что те почти не испускали дыма.