, а
с помощью фашизма. В обоих случаях единственным носителем абсолютного добра выступает Россия, а вечным противником – растленный Запад.
Советский коммунизм был разновидностью “политики предопределенности”, уступившей “политике вечности”. С течением времени образ России как путеводной звезды для всего мира уступил место образу жертвы бессмысленной враждебности. Вначале у большевиков не было государства, они вершили революцию в надежде, что мир последует примеру России. Чуть позднее они взялись за государственное строительство, чтобы сымитировать капитализм и преодолеть его. В 1930-х годах сталинистский образ будущего оправдывал гибель миллионов людей от голода и около миллиона расстрелянных. Вторая мировая война изменила сценарий. С 1945 года Сталин, его сторонники и преемники утверждали, что избиение собственного населения в 1930-х годах было необходимо для разгрома немцев в 1940-х годах. Но если 1930-е годы подготовили 1940-е, то отдаленное социалистическое будущее здесь ни при чем. С окончанием Второй мировой войны началось сворачивание советской “политики предопределенности” и переход к “политике вечности”.
Экономическая политика Сталина (форсированная индустриализация за счет коллективизации сельского хозяйства) обеспечила социальную мобильность для двух – но не трех – поколений граждан СССР. В 1950–60-х годах советские вожди перестали истреблять друг друга, и политика утратила динамичность. В 1970-х годах Леонид Брежнев, изобразив Вторую мировую войну апогеем советской истории, сделал логический шаг к “политике вечности”. Теперь граждан призывали смотреть не в будущее, а в прошлое, на победу их отцов и дедов в войне. Теперь Запад был противником не из-за капиталистического строя, который нужно было превзойти. Запад был враждебен, поскольку в 1941 году враг пришел с Запада. Родившихся в 1960–70-х годах граждан СССР воспитывали в духе преклонения перед прошлым, а Западу в этом культе отводилась роль вечной угрозы. Последние десятилетия коммунизма подготовили советских граждан к восприятию взглядов Ильина на мир.
Олигархам, пришедшим к власти после 1991 года, пришлось иметь дело с плановым производством при коммунистах, а следом – с идеями российских экономистов и алчностью российских лидеров. Положение ухудшило и американское кредо, будто рынок сам породит необходимые институты (а не что рыночной экономике нужны подходящие институты).
В XXI веке оказалось проще винить Запад, чем трезво оценивать положение России. Российские лидеры, критиковавшие Запад в 2010-х годах – те же самые люди, кто присвоил национальное богатство. Те, кто провозглашал с высоких постов принципы Ильина, – выгодоприобретатели, а не жертвы российского капитализма. Люди из окружения Путина позаботились о том, чтобы в стране не было верховенства права, поскольку они сами установили монополию на коррупцию и извлекли из нее выгоду. Идеи Ильина освятили радикальное неравенство в России, перенесли акцент политики с реформ на непорочность и помогли представить Запад постоянным источником духовной угрозы.