Зимняя королева была потрясающей, но при этом она светилась простой естественной красотой. При Дворе Оберона я видела ее рядом с соперницей – Титанией, Летней королевой, которая тоже была невероятно красива, но излучала ядовитую светскую красоту. Титания тоже злилась на меня, а если быть точнее, за то, что я дочь Оберона, и как-то раз даже пыталась превратить меня в оленя, так что особой любви я к ней тоже не питала. Даже будучи полными противоположностями, обе королевы были невероятно могущественными. Титания была летней грозой, красивой и смертоносной, и могла кого угодно поджарить молнией, стоило ее рассердить. Мэб же была самым морозным зимним днем, когда все неподвижно и мертво в страхе перед неумолимым обледенением, который уничтожил мир раньше и может сделать это снова.
Королева развалилась на своем троне в окружении нескольких благородных придворных фейри – сидов, – одетых в дорогую современную одежду, деловые костюмы – белоснежные и в полоску. Когда я видела ее последний раз при Дворе Оберона, на Мэб было струящееся черное платье, которое при движении струилось и извивалось, будто живые тени. Сегодня она была в белом: белый брючный костюм, ногти цвета опала и каблуки цвета слоновой кости, а темные волосы элегантно уложены на макушке. Черные бездонные глаза, похожие на беззвездную ночь, поймали мой взгляд, и бледно-лиловые губы изогнулись в ленивой усмешке.
По спине пробежал холодок. Фейри было плевать на смертных. Для них люди – игрушки, которые можно использовать и выбросить. Это касается как Благого, так и Неблагого Двора. Хоть я и являлась наполовину фейри, к тому же дочерью Оберона, сейчас я осталась в одиночестве при дворе заклятых врагов моего отца. Рассерди я Мэб, и кто знает, что она со мной сделает. Может, превратит в белого кролика и натравит на меня гоблинов, хотя это больше в стиле Титании. У меня возникало ощущение, что Мэб способна придумать нечто куда более изощренное и ужасное. Это пугало.
Тяосин виляла в толпе Неблагих фейри, которые даже не обращали на нее внимания. Для них интерес представляла я, и сердце мое бешено колотилось в груди, пока я следовала за фукой. Я чувствовала ехидные ухмылки и голодные взгляды, сверлившие меня в спину, но, вздернув подбородок, старалась уверенно шагать вперед. Ничто не привлекает фейри так сильно, как страх. Один благородный сид в толпе поймал мой взгляд и улыбнулся, и сердце мое болезненно сжалось. Он напомнил мне Эша, которого здесь не было, который оставил меня одну в этом дворце, наполненном монстрами.