— Ванька, погнали к Пирату! — бросил я, вываливаясь из своей суперспособности, но все еще держа увиденное, как карту, перед глазами. — Похоже, я сам себя перехитрил!
Ординарец ничего не сказал, только кивнул и помог мне взобраться на коня. И мы помчались к расположению Гань Нина, молясь, чтобы он не ломанулся в атаку раньше времени.
Когда дело доходило до драки, мне жутко не хватало всех тех техник, которые я видел в исполнении настоящего Вэнь Тая. Например, телепатической связи с командирами. Кстати, меня на отсутствии ее чуть не подловили — когда мы сигналы обговаривали. Спросили, мол, а нафига нам такие сложные схемы, если ты можешь набрать и сказать, что хочешь?
Пришлось делать грустное лицо и говорить, что за неудачное командование армией, которое закончилось моим ранением, пресветлая богиня Гуаньинь решила наказать меня и отобрать часть способностей. Лица командиров тогда вытянулись, но объяснение их вроде удовлетворило. Бык даже посочувствовал и выразил надежду, что после взятия Синьду все изменится. Добрая душа. До сих пор забыть не могу, как он своего противника на бекон пластал.
Командир моей ударной конницы находился на месте. По его лицу было видно, что он очень хочет скакать, чтобы ветер в лицо и волосы назад, рубить и колоть, а вместо этого приходится сидеть и ждать.
— Все хуже, чем мы предполагали, — сообщил я ему. — Либо у нас были неверные сведения о размерах армии Ля Ина, либо к нему подошло подкрепление. На поле он вывел тысяч сорок, не меньше.
В это время находящийся неподалеку отряд лучников выпустил рой огненных стрел в направлении вражеской армии и тут же поспешно ломанулся сквозь кусты, меняя позицию. Воздух наполнился сердитым гудением, а ночь вокруг расцвела огнями.
— Откуда бы он взял подкрепление? — удивился Гань Нин.
— Заплатил наемникам?
— Только если из центральной части страны, южане уже все разобраны.
— В общем, неважно откуда, но по нашим рассредоточенным войскам его собранные в единый кулак сорок тысяч прокатятся железным катком.
Переводчик заменил «железный каток» на «скалку для теста», и Пират одобрительно крякнул, оценив новый образ. Но тут же тряхнул головой, отгоняя несвоевременные мысли.
— Ясно, — сказал он. — Что делаем, Стратег?
Вот. Момент истины. Стратег. До этого мига я мог опираться на их помощь, использовать коллективный разум штаба, чтобы скрыть свою некомпетентность. Теперь же, когда счет пошел на минуты, никакие совещания меня не спасут — решения нужно принимать здесь и сейчас. И не кому-то — мне.
После того как стало понятно, что противник действует хоть и по заданному нами сценарию, но совсем иными силами, я думал все отменить. Послать гонцов ко всем засадным отрядам, приказать отступать к основному лагерю и там перегруппировываться в единый фронт. Но потом понял, что так я только усилю общую сумятицу и сам себе устрою разгром. Представить только, ночь, люди получили приказы, тут прилетает вестовой, который их отменяет и дает новые. Они ломятся на базу, по пути сталкиваются с другим союзным отрядом, принимают его за врага и начинают драку.