— О… — жалобно застонал один из погонщиков. — Если у саиба нет ружья, даже саиб не остановит тигра.
— Безумцы! У Джафир-Хана есть ружье, и он, как хороший солдат, умеет стрелять. Да и у меня есть вот это маленькое ружье, — и Кэстон показал им свой револьвер. — Этого больше чем достаточно для старой драной кошки джунглей. Ну, вперед!
С причитаниями и стонами люди двинулись с места, и через час езды показался впереди домик лесничего, расположенный на пригорке, милях в двух от них.
Кэстон был страстный охотник. Встретив однажды Хэпберна, помощника лесного инспектора, к которому он теперь направлялся, Кэстон с ним разговорился и очень подружился. Поэтому, когда тот его пригласил к себе в лес, он охотно принял предложение..
Дом Хэпберна стоял среди холмов Центральной Индии, в двух днях верховой езды от конечной почтовой станции, лежавшей в сорока милях от железной дороги. Глушь была здесь страшная, никто кроме лесничих так далеко в лес не забирался, и дичи, по словам Хэпберна, было очень много.
— Ну, а теперь я поеду вперед, — сказал Кэстон. — Теперь вы можете дотащиться и без меня. Вы сами понимаете, что обратно вам теперь ехать невыгодно, ибо назад дальше, чем до дома саиба лесничего, и тигру больше времени вас подстеречь. С вами останется Джафир-Хан.
Доводы Кэстона оказались столь очевидными, что были сразу поняты погонщиками. Они кричали, дергали за хвост своих несчастных буйволов, погоняя их, и вообще приложили все старания к тому, чтобы поскорее добраться до цели путешествия.
Минут через пятнадцать Кэстон подъехал к воротам изгороди, окружавшей усадьбу и контору Хэпберна. Его поразили тишина и полное безлюдье, царившее во дворе. Окна дома были закрыты наглухо ставнями, хотя уже вечерело и жар спал; да и никогда здесь, в лесу не бывает так жарко, даже в самое теплое время года, чтобы нужно было прятаться за ставни.
Кастой подумал, что Хэпберн был куда-нибудь вызван по делам службы, а в его отсутствии слуги его, очевидно, лентяйничали. Он решил захватить их врасплох. Но его ждал большой сюрприз. Дорога вела вокруг дома, и когда он обогнул его угол, то сразу понял, почему вся усадьба как бы вымерла.
На веранде, прислонившись к стене дома, сидел огромный великолепный тигр.
Лошадь Кэстона остановилась, как вкопанная, а рука его инстинктивно сжала рукоятку револьвера. И человек и лошадь не спускали глаз, с полосатого хищника, спокойно сидевшего в каких-нибудь пяти шагах от них.
Тигр повернул голову, оскалил зубы, зарычал, но не двинулся с места и, казалось, глядел мимо всадника, куда-то в глушь леса. Но едва уловимая игра мускулов под его гладкой шерстью показывала, что незаметно он тоже приготовился к действию на случай нужды. Кастой видел, что в любой момент тигр может прыгнуть на него, и тут он возблагодарил судьбу за то, что в свое время настолько натренировался в стрельбе из револьвера, что мог соперничать в быстроте и верности стрельбы с настоящими ковбоями. Он не шевелился, боясь рассердить зверя, и только думал о том, будет ли он в состоянии так быстро выхватить из кобуры револьвер, чтобы выстрелить в тигра в момент прыжка.