— Нету таблеток, — порывшись, сообщил Толян.
— А это что тебе, чукча в чуме? — искренне изумился Вася, ткнув пальцем правой руки в бутылку с водкой. — От всех болезней таблетка. Разводишь содержимое в двух каплях воды…
— Понял, не лох, — тяжко вздохнул Поняков. Своротив головку, прямо из горла высадил, не церемонясь, половину и, хыкнув, запустил зубы в колбасу. — Закурить теперь не найдется? — спросил, прожевав закусь и завинчивая пробку на место.
— Как в том анекдоте про цыгана? — весело покосился на него Вася. Легко удерживая баранку левой рукой, правой он ловко выщелкнул из пачки сигарету, — "люди добрые, дайте чего-нибудь пожрать, а то так курить охота, шо и переночувать нидэ". Это я шучу так, — пояснил тут же.
— Слушай, ты куда вообще едешь, шутник? — встревожился Толян, давно узрев уже знакомое направление. — Не в сторону Выселок, случаем?
- А что, не тянет туда? Ну и не поедем. Но рассказать все ты мне обязан, — ухмыльнулся вновь Шкаф. — Хотя бы из чувства благодарности за свое лечение, — он заметил уже прояснившееся чело пассажира. — Да и дорога сократится. Нам ещё далеко пилить — мой городок расположен между Павловской и Ростовом-папой.
— Ну, если тебе так интересно… — легко согласился Толян. Надо же было выплеснуть куда-то лагуну дерьма, скопившегося за сегодняшний день на душе. Иначе зальешься им скоро по самое некуда. И он выложил Васе все., как на духу: о своей почти укомплектованной бригаде, оставшейся там, в подоблачной Темерде, о том, как парни искренне сочувствовали его горю, отпуская в станицу. А под конец выложил все перипетии сегодняшнего дня. Как раз к концу его рассказа показались разнокалиберные "скворечни" дач на окраине Васиного городка, а вскоре они подъехали и к его небольшому дому, расположенному неподалеку от дачного поселка.
— Заходи, — Шкаф придержал лохматого кавказца, рвущегося к Толяну с цепи явно не с дружелюбными намерениями. — Ключ от двери под половиком на веранде.
Через полчаса Толян блаженствовал, принимая ванну с фито-ламинарной солью и гелем-пеной — Вася щедро намешал в воду и того, и другого, чтобы перебить отвратный запах скирды. Еще через полчаса на кухонном столе шипела со сковороды приличная глазунья из десятка яиц, с салом, рядом красовалась традиционный кубанский бутылек самогона, Ну и, естественно, разносолы из подвала. А Толян, в махровом халате хозяина, от ничегонеделанья заканчивал обход четырех комнат, из которых состоял дом, и поражался обилию деревянных резаных поделок, расставленных по комнатам в самых неожиданных местах. По стенам были развешаны гравюры в черно-белом исполнении и чеканка — матовая, черненая и просто лакированная. Бесчисленные шкатулочки, шкатулки и сундучки, оформленные тонкой затейливой резьбой, стояли даже на подоконниках. А прочие безделушки типа рубленых масок, плетеных хлебниц и блюд, мундштуков и авторучек, стояли у стен и валялись как попало и где попало, оригинально вписываясь в колорит отделанной под старину внутренности дома: стены обшиты светлым декором, полы из пробкового паркета, а потолки…