Существо хотело было использовать магию, но сдержалось. Маг знал, что его остановят два других.
Когда он ушёл уже с багровой рожей, я объяснил своему защитнику:
— Если кто-то обращается со мной как с животным, то я молчать не стану. У меня тоже есть чувство собственного достоинства. Так что не надо злить того, для кого самоуважение — это не пустые слова.
Верховный маг-защитник лишь улыбнулся.
— У Сергея Сергеевича Беркова огромные проблемы сейчас, — тихонько сказал «мой друг». — Не знаю, как тебе удаётся создавать вокруг себя столько смертей, но ты всю школу поставил на уши. При этом никто не может ничего тебе сделать.
Далее разъяснять верховный маг не стал. А я решил тоже не расспрашивать при свидетелях. Однако для себя уяснил, что всё делаю правильно.
В целом, так и было. Они первые начинают, а я кончаю с ними. Но не вместе с ними, а именно прерываю их жизненный путь.
После драки и разговора в раздевалке, меня отправили ещё раз на Верховный Совет.
Там вынесли мозг по новой. Но опять не смогли ничего предъявить.
А я, в свою очередь, накинулся на машинный голос, предупредив, что те тоже не имеют права так беспощадно уничтожать моё личное время.
Объяснил, что тоже могу нажаловаться на них.
Ещё не знал, кем был мой батя, но раз боги Смерти сказали, что род Романовых был очень влиятельным, а я в нём ещё и наследник клана Металлического Солнца, и за мной ведётся охота, в которую никто не верил и не хотел вникать, то точно мог позволить себе высказаться.
Решил припугнуть даже Верховный Совет, сказав, что могут возникнуть проблемы и у них, если будут просто так мешать мне жить и не выполнять своих функций.
— Вы только и можете, что студента бедного таскать туда-сюда! — с криком выдал в белой сферической комнате машинному голосу. — А если я́ буду таскать Вас?! Почему какой-то род белобрысых меня подставляет?! Почему они пытаются прилюдно меня убить?! Где, мать вашу, моя́ защита?! Почему меня никто не хочет защитить, а?! Чё Вы, твари, молчите?! Засунули языки в жопы и только думаете: ой, блядь, как ты достал, мелкий пиздюк! Да идите Вы на хуй. Просто, блядь, ненавижу! — И я встал и вышел из этой сраной сферической залупы, что в ебенях школы.
Меня знатно так посадили на коня.
На этот раз я не пошёл выпускать пар в публичный дом на Тверской. Да и на часах ещё далеко не ночь была.
Мне захотелось сожрать чего-то сладенького. Так сказать, заесть ту суету, которую я навёл за это время, и восстановить нервные клетки.
Кроме того, между телефоном и чехлом сохранились те семь тысяч рублей, которые подарила мне Виктория.