— Судя по тому, что мы сумели узнать, демонологи стали кем-то вроде вампиров, или оборотней, мы так и не поняли…
Да вашу ж мать! Все мои надежды пошли прахом. И именно в той форме, которой я боялся больше всего. Ну не издевательство ли со стороны судьбы — подбрасывать мне такую свинью? Тем временем граф Булычев продолжал рассказ:
— … главная проблема в том, что они полностью сохранили своё влияние и силы. И их подчинённые то и дело устраивают засады на наших людей.
Вот и то, чего я боялся. То, из-за чего наше превосходство в технологиях может испариться. Воображение услужливо нарисовало орды рогачей, вооружённых автоматами Фёдорова — смертоносных, но практически неуязвимых для ручного оружия. Мне чуть не стало дурно от таких перспектив. Потому первое моё предложение касалось как раз таки этого логова коллаборационистов:
— Предлагаю разбомбить окрестности озера Рай. Сбросьте туда чего пострашнее, хоть хлором залейте — но уничтожьте там всё. Чтобы камня на камне не осталось. Иначе нас потом ожидают вещи пострашнее огненных торнадо.
— Это мы с радостью. Нам бы только связаться с авиацией или артиллерией. Но позволь спросить, — Николай Александрович навис надо мной: — Что именно тебя так напугало в этой новости?
— То, что главные среди демонов далеко не дураки. Они способны много узнать о нашем мире, если догадаются расспросить дворян. И если вдруг они узнают о ядерном оружии, то рано или поздно получат коды хотя бы в одной стране. Вы знаете, что с нами дальше произойдёт. Руководящий вторжением придёт за мной, значит и опросить сможет только местных. Я ему как заноза в одном месте, не сомневайтесь в моих словах.
Что Булычев, что Фудзивара — оба побелели от одной мысли, что над Землёй нависла угроза ядерного Апокалипсиса. И вместе они вздрогнули, когда бойцы в чёрных костюмах ввели нескольких военных офицеров в пятнистом камуфляже
— Ваше Сиятельство, прибыло командование сорок второй и пятьдесят седьмой дивизий!
— Очень хорошо! Вот сейчас и решим этот вопрос, — Николай Александрович довольно потёр руки.
— Аэродром Рудня, как слышите? Приём, — в эфире, до того забитом только жуткими стенаниями и выкриками, наконец-то раздался человеческий голос. У полковника авиации прошёл весь день в ожидании этого счастливого события. День этот был, вероятно, самым страшным в его жизни.
Днём ни с того ни с сего пропал свет, и только-только очистившееся от утренних туч небо вдруг затянуло тёмной, непроглядной пеленой. Аварийные генераторы хоть и вернули электроснабжение, но никакого толку от этого не было. Все попытки связаться с командованием ничего не давали. А после все частоты, даже шифрованные, превратились в какой-то концерт из Преисподней. Офицер связи через десять минут тщетных попыток докричаться хоть до кого-нибудь попытался засунуть пистолет себе в рот и застрелиться, но, слава богу, сидевшие рядом с ним успели скрутить явно начавшего сходить с ума майора.