Как раз в тот момент, когда я проезжал по мосту с трамвайными путями в центре, до меня донеслись множественные раскаты взрывов. Вспышки озаряли низкое небо, отражаясь и освещая всю округу. За первой волной последовала вторая, а после и третья. Лётчики из Рудни методично превращали окрестности озера Рай в лунную поверхность, смешивая с землёй и главных демонологов Смоленщины, и их фамильяров. Рассчитывать на то, что кто-то из простых людей смог дожить до бомбардировки, было слишком уж наивно.
Немного уколола меня разве что смерть того деда, что поддержал меня прошлой ночью. Девушки, которых я отпустил, наверняка погибли тоже, тем более что у них демонов-фамильяров уже не оставалось.
Последний из взрывов прогремел где-то спустя пару минут после начала авианалёта. Страшно было представить результат их работы. Но одновременно с этим было и что-то вдохновляющее в этом. Люди наконец показали наглым захватчикам из Ада зубы, и те должны понять, с кем теперь имеют дело.
Ни на что больше не отвлекаясь, я продолжил осторожно продвигаться по охваченному огнём городу. Демоны сновали и тут, и там, но одинокий автомобиль вызывал у них лишь ленивый интерес. Нарушать приказ вышестоящих они не осмеливались — в Преисподней каждого ослушавшегося жестоко карали. Похоже, именно отсутствие серьёзного наказания и позволяло тварям из Ада вероломно нарушать контракты, вырываться из повиновения и вообще вести себя неподобающе в мире, принадлежащем людям.
Спустя двадцать минут, полных напряжения, я наконец-то добрался до особняка Анастасии Николаевны. Чем ближе я к нему был, тем сложнее было не привлекать внимание демонов. Их взгляды становились всё более злобными, а движения — резкими. Но нападать они всё ещё не торопились. То ли их держала воля более могучих порождений Ада, то ли отпугивало само моё присутствие.
Ворота на въезде к особняку были проломаны. Прутья в центре вырваны, по краям — оплавлены. Будто на территорию вошёл кто-то очень большой. Либо просто очень сильный. Само здание было невредимо, что заставило меня усомниться в том, что княжна вообще во время нападения могла быть у себя дома.
По лбу стекали капли пота. Жара, несмотря на ночь, была невообразимой — встроенный на приборную панель термометр показывал тридцать два градуса Цельсия, но ощущались они словно все сорок. Майка под формой уже была насквозь мокрой от пота. У особняка Булычевых было куда приятнее находиться — жаль, что я в тот момент не догадался посмотреть температуру. Отвратительный запах больничного туалета дополнял картину — хотелось удавиться, лишь бы никогда больше не вдыхать эту явно ядовитую смесь газов.