Попутчик засмущался.
— Нет, известна конечно, но я в другом смысле: не жалко было валюту тратить? Ведь можно было джинсы купить на эти деньги, даже целый джинсовый костюм.
— Спасибо за заботу, но мне не нужен джинсовый костюм, по крайней мере, сейчас.
— Ну, так ведь валюта…
— Вот именно. Ввоз валюты в Союз запрещен. За полчаса до отправления поезда смотрю — осталась. Что делать? Вот и купил водку.
Глаза попутчика загорелись синим светом. Ну, почти.
— И вы её…
— Нет, конечно. Я её пить не буду. Я вообще не пью. А купил — не себе купил. В подарок.
Глаза потухли.
— Подарок — это я понимаю… Начальнику?
— Скажу так — уважаемому человеку.
— Ну да, ну да… Мог купить себе джинсовый костюм, а купил начальнику хорошую водку. Это умно. Это оценят… — забормотал попутчик. — Какой начальник не любит хорошей водки, почёт и уважение!
Кажется, я подарил ему хорошую идею. Кажется, с опозданием на сутки. Ну, ничего, пригодится в следующую поездку. Мои идеи многоразовые.
Далее поездка пошла совсем уже скучно. Ни попутчик, ни я на ночь ничего не ели, потому воздух в купе был приемлемый. Мы выключили верхний свет, улеглись и стали дремать. Так, в дрёме, я и провёл остаток вечера, предаваясь раздумьям, почему в поездах, самолетах, автобусах люди без теней. Призраки не успевают перемещаться? Мое сознание прочищается? Гоголь тоже очень любил странствовать, преимущественно в коляске или дилижансе. Кто преследовал его? Порождения собственного разума?
И в Финляндии… Бледные, почти прозрачные, снежные тени, которым не было до меня никакого дела. Может, потому, что дело было у меня? Чем больше настоящих дел, тем меньше остается времени на вымыслы, пустяки и всякую чертовщину?
Я стал разбирать партии с Кересом. Объективно на чемпионате СССР большинство соперников были не слабее. Пауль Петрович явно в не лучшей спортивной форме. Да и в физической тоже. Я, хоть и студент, явно видел признаки сердечной недостаточности. Ему бы к толковому терапевту. И в Таллине, слышал, есть отличные врачи, в Ленинграде — уж и всякому ясно, да и в Хельсинки, думаю, найдутся. Тут же не светило нужно мировой величины, а обыкновенный, добросовестный врач. Перворазрядник. А там, если необходимо, он направит и к светилам.
Но как скажешь напрямую сопернику, что ему не играть нужно, а лечиться?
Никак.
И только после последней партии, на приёме у мэра города, я позволил себе даже не намекнуть, а направить мысль, сказав, что по возвращении пройду медобследование. Поскольку этот матч стоит марафона по затратам энергии. И вообще, я в институте занимаюсь проблемами функциональной подготовки шахматистов. Приврал немного. Не шахматистов, а одного шахматиста.