Бесспорно лишь то, что император захотел пожаловать своей жене орден Святой Екатерины, созданный в 1714 году императором Петром Великим для его супруги Екатерины I.
Первого января 1881 года император Александр II высказал пожелание наградить ее этим знаменитым орденом, чтобы во время больших приемов при императорском дворе княгиня получила преимущество перед другими дамами, допущеными к государеву двору. Но супруга Александра II отказалась от высокого знака отличия, заявив, что такая честь ничего не прибавит ни к ее счастью, ни к ее славе супруги Александра II. Ее отказ раздосадовал государя, который согласился лишь отложить это награждение, но не отказался от него.
Было вполне естественно, что император Александр II пожелал наградить свою жену этим орденом, ибо княгиня Ловиц, морганатическая супруга его дяди, великого князя Константина, получила орден Святой Екатерины тотчас по заключении брака. Александр II, будучи императором, не мог допустить, чтобы его жене было оказана меньшая честь, чем жене великого князя, тем более что она имела все права на орден в силу своего высокого происхождения.
Это желание именитого супруга было столь естественно, что мы не можем помешать себе думать о неправоте княгини, воспротивившейся его воле. Настойчивость, с какой государь-мученик стремился завершить при жизни все дорогие его сердцу дела, наводит на мысль о том, что он предчувствовал свою близкую кончину. Беспощадная смерть подтвердила его предчувствия!
Император любил свою жену нежно и столь же сильно, сколь и сам был любим ею, но любил ее без экзальтации, без ревности, – словом, любовь его была лишена всех безумств первой молодой любви – чувства сколь легко зарождающегося, столь и быстро преходящего. К своей жене он питал глубокую любовь, преобразившуюся в искреннюю привязанность, прочно укоренившуюся со временем в его сердце и душе, – привязанность столь сильную, что только смерть смогла вырвать ее, похитив его душу с земли.
Редкая благовоспитанность, делавшая Александра II самым милостивым и величественным из государей, настолько сообщилась его жене, что вскоре и княгиня, которую поначалу считали довольно робкой особой, ко всеобщему удивлению стала держаться достойно и ласково, притом что чувствовала себя совершенно непринужденно в присутствии великих мира сего.
В похвалу княгине добавим, что она никогда не стремилась к высочайшим милостям: от подобной человеческой слабости ее сохранила гордость, которая есть принадлежность славных древних корней и передается из поколения в поколение.