При виде государя, недвижно распростертого на смертном одре, взгляды невольно переносились с умирающего императора на княгиню, его жену. В этот роковой час, которому предстояло похитить у нее обожаемого супруга, все ощущали, что ее боль – самая острая, ее несчастье – самое неслыханное. Каждый понимал, что если Бог и вернет умирающему государю слабую искру жизни и мгновение ясности ума, прежде чем он испустит свой последний вздох, то этот последний взгляд, последний проблеск разума, последний знак существования будет обращен умирающим супругом к его возлюбленной жене, радости его сердца, душе его жизни, лучезарной звезде его последних лет, сияющий свет которой осветил все его существование!
Смертельное отчаяние несчастной супруги было понято всеми членами императорской фамилии; в тот злополучный час, когда жестокая и беспощадная смерть явилась похитить у нее супруга, княгиня заняла первое место у изголовья умирающего.
Вскоре площадь Зимнего дворца была запружена огромной толпой; на всех лицах проступало то же выражение ужаса, смягченное лишь неведением относительно того, насколько серьезны полученные государем ранения. Несмотря на грозящую опасность, во встревоженной толпе сохранялся и проблеск надежды на то, что жизнь любимого монарха будет сохранена.
Оказав императору первую помощь, хирург Круглевский спросил у княгини разрешения ампутировать раненому ноги, как только его величество вернется в сознание. Все слышали ответ княгини на эту просьбу: «Разумеется, сделайте все, чтобы спасти его!» Но поскольку император не пришел в сознание, было объявлено, что проведение ампутации невозможно. Ноги его величества накрыли простыней.
Справа от изголовья умирающего стоял великий князь, наследник трона, чьи глаза, распухшие от обильно пролитых слез, и лицо, искаженное душераздирающим волнением, красноречиво выражали и отчаяние, какое он испытывал, теряя нежно любимого отца, и возмущение трагической и нежданной смертью, похищавшей его.
Слева от изголовья стоял второй сын умирающего, великий князь Владимир, вся поза которого выдавала глубочайшее горе.
Великий князь Константин, брат государя, время от времени появлялся у ложа позади княгини. Его волнение было столь сильно, а боль столь остра, что он не мог оставаться на месте, он ходил по кабинету с потрясенным и смертельно бледным лицом, все в его внешности выдавало силу его отчаяния.
Великий князь Михаил, последний брат Александра II, наделенный добрым и чувствительным сердцем, с нежностью заботился о своем брате, которого ему предстояло вскоре потерять; он не мог скрыть горечь своей боли и своих сожалений и свободно изливал свою боль.