– Я жирная свинья!
– Нет, ты что, ты очень стройная.
– Я опозорилась на презентации!
– Нет, ты выступила великолепно, все аплодировали стоя!
И все бы ничего, если бы мы не продолжали ругать себя в одиночестве, когда опровержения ждать неоткуда.
Позже в привычной позе на диване с плиткой шоколада я пыталась вспомнить, откуда эта привычка. Когда я была маленькой и приходилось разнимать родителей, чтобы сохранить в семье мир, я всегда себя ругала. Я была чем-то вроде буфера между отцом и мамой и в то же время находилась в ловушке. Я думала, что если исчезну, то мама перестанет уставать, пить и драться с папой, а папа перестанет быть ворчливым и вечно напряженным. В этом смысле я вообще никогда не чувствовала себя ребенком. Никогда не была маленькой или беззаботной – меня всегда тревожило, напьется ли мама и нужно ли будет снова мирить их с отцом.
Я привыкла скрывать свои чувства, поэтому обычно мне тяжело даются признания вроде «мне грустно», «я завидую» или «хочу побыть одна». Но Юле я могла сказать все что угодно, потому что не раз видела ее пьяной. Этот факт словно давал мне страховку, был своеобразным камнем за пазухой на случай, если она меня осудит или начнет высмеивать: ведь я всегда могла бросить в ответ «пьяница» или посмаковать детали алкогольного дебоша, чтобы не было так больно чувствовать, что мое доверие вновь не оправдали.
Кроме этого, я вовсе не собиралась говорить про зависть, я и сама не понимала, почему мне грустно. Моим условным рефлексом была цепочка «грустно – выпил – негрустно», так что, когда я удалила из нее среднее звено, эта зависть просто выскочила из меня как черт из табакерки.
Вместо бокала она посоветовала принять свои чувства и подумать, как изменить ситуацию. Если бы в тот вечер я выпила, мое уныние растянулось бы еще минимум на два дня. В широкой линейке ассортимента самобичевания появились бы тумаки за то, что я не сдержалась, что я безвольная рыбеха. Я бы столько сил потратила на то, чтобы просто прийти в себя, что на решение собственно проблемы у меня бы осталось… ничего.
Юля
Сегодня три месяца, как я не пью, поэтому позволю себе поумничать. Мне помогут сигареты и теория «Окна Овертона». Все новые идеи, исходя из этой теории, проходят путь по определенной шкале – от женщин в брюках до борьбы с расизмом. Вот она:
Немыслимо
Радикально
Приемлемо
Разумно
Стандартно
Действующая норма
Для меня раньше «не пить» существовало в категории «немыслимо», теперь кажется чем-то «разумным». Но я искренне желаю, чтобы трезвость стала действующей нормой. И не только для меня.