Некоторое время Рэйс смотрел на него, словно раздумывая, не привел ли удар по голове к тяжким последствиям.
– Что вы имеете в виду? – наконец спросил он.
– Я имею в виду, что человек с дубинкой остановил удар в последний момент, так что она даже не коснулась моей головы. Точно так же второй человек вроде бы ударил меня ножом, но не нанес ни царапины. Все это было подстроено. Но потом произошло нечто необыкновенное.
Он задумчиво посмотрел на бумаги, разбросанные по столу, а затем продолжил:
– Хотя ни нож, ни дубинка не коснулись меня, я почувствовал, как у меня подгибаются ноги, а в глазах потемнело. Я понял, что мне нанесли удар, но только не этим оружием. Вы догадываетесь, что я имею в виду?
Он указал на бутылку вина, стоявшую на столе. Рэйс взял бокал, посмотрел на вино и понюхал его.
– Думаю, вы правы, – сказал он. – Я начинал помощником фармацевта и изучал химию. Не могу точно утверждать без анализа, но в это вино подмешали что-то очень необычное. Существуют снадобья, с помощью которых азиаты погружают человека в сон, похожий на смерть.
– Именно так, – спокойно произнес священник. – Так называемое чудо было подстроено по той или иной причине. Сцену похорон явно отрепетировали и рассчитали время постановки. Думаю, отчасти это связано с безумной рекламной кампанией, которую устроил Снейт, но мне с трудом верится, что он мог зайти так далеко только ради славы. В конце концов, одно дело превращать меня в книжного героя и раскручивать как второго Шерлока Холмса. Я…
Священник вдруг замолчал, и выражение его лица резко изменилось. Помигивающие глаза плотно закрылись, и он встал, словно ему не хватало воздуха. Потом он протянул вперед дрожащую руку, как будто нащупывая путь к выходу.
– Куда вы? – изумленно спросил американец.
– Мне нужно помолиться, – ответил отец Браун, чье лицо было белым как мел. – Или, вернее, вознести хвалу Господу.
– Ничего не понимаю. Что с вами случилось?
– Я собираюсь вознести хвалу Господу за невероятное спасение… в последний момент.
– Разумеется, – сказал Рэйс. – Я не принадлежу к вашему вероисповеданию, но достаточно религиозен, чтобы понять вас. Конечно, вы хотите поблагодарить Бога за чудесное спасение от гибели.
– Нет, – ответил священник. – Не от гибели, а от позора.
Американец вытаращил глаза, и следующие слова священника обрушились на него, как лавина.
– Ах, если бы только от моего позора! Но это было бы позором для всего, что мне дорого, позором для самой моей веры! Что бы тогда произошло! Самый громкий и отвратительный скандал с тех пор, как последняя ложь застряла в глотке Титуса Оутса.