. И приятные, и отталкивающие запахи в фильме подчеркивают телесность людей. Это напоминание о человечности и принадлежности к животному миру способно проникнуть даже в виртуальный мир. Скорее всего, агенты ничем не пахнут, а их обоняние рассчитано только на отслеживание врагов.
Как уже упоминалось ранее, за пределами Матрицы удовольствие от еды считается опасным соблазном, заставляющим предать борьбу за свободу. Сайфер измучен непрекращающейся борьбой за Зион, поэтому он решается на измену в обмен на потерю памяти и возвращение в комфорт Матрицы. Намек на слабость воли Сайфера появляется уже в сцене, где он предлагает Нео в знак дружбы выпить самогона и в шутку намекает Нео, что он – не тот Избранный, которого всю жизнь искал Морфеус. Сомнений не остается, когда мы видим его ужинающим с агентом Смитом в дорогом ресторане.
«Я знаю, что этого стейка не существует. Я знаю, что когда я кладу в рот кусок, Матрица посылает в мой мозг сигнал о том, что он сочный и аппетитный. Но знаешь, что я понял после девяти лет борьбы? Счастье в неведении».
Пусть такое мировоззрение презентуется в фильме как категорически неверное, цветокоррекция явно играет в его пользу. Как отмечает сам Сайфер, мир, в котором живут его напарники, теряет краски. Почти весь фильм окрашен в блеклые тона, доминируют серый, черный, коричневый. Когда в кадре появляется что-то яркое, это сразу бросается в глаза. Все яркие объекты так или иначе связаны с чувствами: полные фруктов продуктовые тележки; женщина в красном, символизирующая сексуальность; кровь. Все это символы органической жизни, но только кровь не иллюзорна.
Сайфер отказывается от свободы не только ради вкусной еды – он пришел к заключению, что мир Матрицы более реален, чем его альтернатива. Во многом этот вывод подкрепляется и словами самого Морфеуса: весь чувственный опыт – интерпретация стимулов нервной системы и ничего более.
«Что есть реальность и как ее определить? Если реальность – это набор зрительных, осязательных, обонятельных ощущений, то тогда все это лишь электрические импульсы, интерпретированные мозгом».
Обладая недюжинной силой воли, Морфеус хранит верность электрическим импульсам жестокого реального мира. Но у Сайфера своя, довольно разумная интерпретация этой идеи: если реальность – это и в самом деле наши чувственные переживания, то какая разница, откуда они берутся? Нет ничего аморального в том, чтобы искать приятных ощущений, если ничто не существует и не требует морального внимания человека. Сайфер преследует плотские удовольствия, издавна считавшиеся греховными. В итоге он ошибается не только с точки зрения морали, но и с точки зрения эпистемологии. Он предпочитает иллюзию реальности, и это выступает как опровержение теории Морфеуса о том, что чувственный опыт в конце концов мним и иллюзорен. Если Сайфер неправ, то неправ и Морфеус: наши ощущения – это не всегда лишь интерпретация электрических импульсов. Они также индикатор внешней реальности, которая достойна внимания и уважения.