Существует как минимум два способа метафизически отличить реальное от нереального. Первый основывается на происхождении реального или нереального, второй – на их онтологическом статусе.
Мы знаем происхождение многих объектов реального мира. Мы знаем, что машины и электрические импульсы производятся людьми и машинами с искусственным интеллектом. Мы знаем, что дети Зиона появились на свет благодаря родителям. Но мы не знаем первоначального источника появления всех этих вещей. Мы не знаем, откуда берется материя, из которой сделаны машины и люди. Мы не знаем, откуда берется разум, хотя нам сообщают, к примеру, что Нео – это реинкарнация первого человека, который смог перехитрить алгоритмы Матрицы и освободить первого узника. Мы также знаем, что не Матрица стала причиной краха внешнего мира. Какими бы ни были первоисточники объектов реального мира, они не стали первоисточниками возникновения нереального мира Матрицы.
С первоисточниками возникновения Матрицы все предельно ясно. Это крайне сложная компьютерная программа, созданная машинами с искусственным интеллектом. Существование нереального мира и различных его измерений – продукт деятельности этих машин. Мы не знаем первоисточников происхождения реального мира, но можем с уверенностью сказать, что они отличаются от первоисточников происхождения нереального мира – это и есть первый способ различать две эти категории.
Второй способ – определить онтологический статус этих категорий или, проще говоря, понять, как протекает их существование. Во-первых, нужно выяснить, зависят ли от чего-либо реальный и нереальный мир. Насколько нам известно, реальный мир существует сам по себе, его существование не завязано на внешних факторах; нет никаких упоминаний злобных демонов или добрых джиннов. Но даже если бы реальный мир зависел от воли некоего доброго джинна, его онтологический статус все равно был бы выше, чем у нереального мира. Нереальный мир полностью зависит от реального: он существует до тех пор, пока машины с искусственным интеллектом продолжают посылать в мозг людей импульсы и поддерживать работу программы. В свою очередь, сами машины, программный код, электрические импульсы и мозги людей реальны. Они заставляют разум человека – тоже реальный – верить в созданную цифровую иллюзию. Соответственно, онтологический статус у нереального мира ниже, чем у реального, потому что он зависит от реальных вещей.
На основе вышеописанных методов можно сделать вывод о том, чем отличаются две фундаментальные категории «Матрицы». Метафизически реальный и нереальный мир отличаются друг от друга происхождением объектов и онтологическим статусом. Но тут возникает вопрос: откуда мы вообще узнаем, что эти метафизические отличия существуют? В фильме для этого появляется наставник, способный объяснить эту разницу. Команда Морфеуса и остальные узники смогли выбраться из Матрицы только потому, что существовал первый человек, который знал, что она собой представляет. Мы не знаем, как первый освободившийся человек получил это знание, не знаем, почему пленник Платона смог выбраться из пещеры. Но можно быть уверенным в том, что Нео не обнаружил бы разницу между двумя мирами без помощи Морфеуса. При этом Нео, Тринити и другие жители Зиона были выбраны Морфеусом именно потому, что они были открыты подобным знаниям. Они уже догадывались, что с их миром что-то не так. Как говорит сам Морфеус, когда ставит Нео перед выбором между красной и синей таблетками, «ты всегда знал, что с этим миром что-то не так, но не мог объяснить, что. Это как заноза в мозге, сводящая с ума».