бюрократических телодвижений потребуется еще больше.
Мне вдруг жутко, до фантомной боли в костяшках захотелось врезать ему по морде. Без замаха, прямой по переносице и плевать, что руку стеклом от очков изрежет. Или стулом… хотя нет, стулья тут легкие, плетеные, одно название. То ли дело хорошая венская мебель, там одной ножкой можно было десятерых уложить.
Старею… пятнадцать лет назад я бы его просто пристрелил. Не думая о последствиях, вообще не особо рассуждая. Просто потому что сволочь, это же очевидно, большими буквами на лбу написано, так что зря время тратить? Бах — и одним гадом на земле меньше. А сейчас…
— Зачем вам это, Буше?
— Что именно? — не отрываясь от писанины, деловито уточнил француз. — Помогать вам?
— Переправлять в Испанию ваши чертовы "дарны".
— О, даже так?! — Жорж поставил внизу листа кудрявую закорючку, полюбовался на неё и отложил заполненные бланки в сторону. — Неожиданный вопрос для человека вашей профессии… мне казалось, у вас подобное не принято. Что ж… Мартин, как вы думаете, чего добился Никола Тесла своим изобретением?
Тут же он застал меня… не то, чтобы врасплох, но… как ответить коротко на вопрос: "почему всходит солнце?" и все такое. Что с ходу скажешь, кроме банальностей из газетных передовиц?
— Остановил мировую бойню. Спас несколько десятков миллионов от пуль, снарядов и боевых газов. Совершил переворот в транспорте, промышленности… в общем, создал тот мир, где мы живем.
Конечно, это было не совсем то, не те слова. В полной мере значение открытий Теслы я ощутил только сев за штурвал "Доброй тети". Когда в душе поют моторы и громадная стальная птица, повинуясь твоим движениям, скользит по склонам облачных гор… ты вдруг понимаешь, что вершина мира — вот она, рядом и этот безбрежный пятый океан тоже твой. Бесконечная свобода — лететь, ехать, плыть! — пока не остановиться мотор или сердце. Вот что дал человечеству сербский Прометей…
Жаль, но Буше о таком говорить бессмысленно, "рожденный ползать" этого просто не поймет. Французы вообще слишком привязаны к земле, своей обожаемой la Belle France. Не все, конечно… мы как-то пили в Сальвадоре с летчиками из почтовой компании, так их главный, де-чего-то там задвинул такую речь про любовь к небу, что ребята к её финалу натурально рыдали. В том числе и я, хотя считал, что к берущим за душу проникновенным речам у меня стопроцентный иммунитет.
— Остановил войну…
Буше вытащил небольшой черный футляр, достал из него серую фланелевую тряпицу и, сняв очки, принялся их протирать — аккуратными круговыми движениями, став похожим на бармена с пивной кружкой.