— Я тебе сейчас все ребра с челюстями пересчитаю! — пообещал я, оттягивая затвор. Так и есть, патрон дослан, а ведь у "томишека" самовзвод… хорошо хоть, спредохранителя не снял, скотина пьяная!
— А ты все равно уже мертвец! — неожиданно сменил тему Князь и пьяно хихикнул. — Как и я… и все мы. Делаем вид, что живем, дышим… пьем, по бабам шляемся… но внутри-то уже все давно сдохло, верно? То, главное, ради чего стоит жить… осталось у тебя, Комиссар? То-то же… а душу свою ты, небось, еще в семнадцатом Троцкому за красные шаровары продал.
Тут мне уже стало просто смешно. Парижская ночь, на склоне Монмартра пьяный русский и трезвый словак спорят о душе и смысле жизни.
— За кожанку, Князь, за хорошую кожаную куртку.
Мне такую куртку действительно выдали в Саратове. Подозреваю, по той банальной причине, что другого подходящего кандидата на столь малый размер не нашлось. И щеголял я в ней почти четыре месяца, пока не сменял на овчинный полушубок, отрез на портянки и полмешка муки. Хорошая была куртка… хотя наши нынешние, от Ирвина, мне нравятся больше.
У Их Сиятельства в голове опять что-то перемкнуло — он закрыл глаза и принялся тихо напевать песню… мелодичную, красивую и на совершенно незнакомом языке.
Кое-как мне удалось поднять его на ноги и мы продолжили путь к машине. Повезло, что идти надо было вниз. На холм бы я эту пьяную тушу точно бы не затащил. Да и так три раза пожалел, что поехал сам, а не попросил вызвать такси. Обидно, но лучшие мысли обычно приходят с большим опозданием.
До "примастеллы" оставалось метров сорок, когда мне показалось, что в промежутке между домами шевельнулись тени. Конечно, это могла быть просто игра луны с тучами, а может, кошка прыгнула — но по спине прошел неприятный холодок и я на всякий случай высвободил правую руку. Шаг, другой… вот еще одна тень в низко надвинутой кепке вышла из — за машины, а из-за спины донесся топот по булыжной мостовой. Лезть за "штайром" времени уже не было, тут я сглупил… осталось только снова уронить Князя и выдернуть из кармана отобранный у него "томишек". Первые две выстрела — по ногам стоявшего у машины, чуть выше ступни, чтобы расхотелось прыгать, — и разворот к набегавшей троице. Двое при виде пистолета уже начали резко тормозить, забавно суча ногами. А вот бежавший первым — с раскрытым ножом, — то ли не понял, то ли решил, что успеет наскочить. Шансы-то у него были… но пули все же оказались быстрее.
Набегавший бандит выронил нож, схватился за простреленное плечо, что-то прошипел, попятился назад… а затем развернулся и побежал следом за своими дружками. Стоявший у машины тоже испарился. Лишь несколько масляно-темных брызг на мостовой доказывали, что мне это не почудилось и я даже не промахнулся из чужого "жилетника".