Сделав ещё шаг, вытянула шею и прищурила глаза, пытаясь рассмотреть, что твориться в полутёмном помещение. Сумрак ответил мне быстрым росчерком пары светящихся, как у кошки глаз и в следующий момент на пространство перед палаткой выпрыгнул черно-красный цыцук с перемазанной кровью мордой и единственным крылом, прижатым к спине. Вслед животинке прилетела сеть с грузиками, но цыцука на том месте уже не оказалось. Я с удивлением обнаружила его сидящим слева от себя.
— Леди, вы только не шевелитесь! — громким басовитым шепотом донеслось до меня от палатки любопытного торговца.
Продолжая удивляться, я обернулась и увидела здорового мужика, ничем не уступающему габаритами какому-нибудь медведю, в чёрной форме стражника. За его спиной топтались ещё четверо парней в форме. На их лицах крупными буквами читались растерянность и ужас.
— Лера! — я вновь повернула голову и увидела бледного Дариуса, в глазах которого тоже читался страх. Вот это меня окончательно добило.
— Дариус, что случилось?
— Не шевелись, — одними губами произнёс парень, уж не знаю, как смогла это разобрать, и шагнул ко мне.
Под ногами немедленно зашипело. Посмотрев вниз, вспомнила о маленьком цыцуке, успевшем подобраться ко мне почти вплотную. Сейчас зверек, размерами с большого кота, как верный пёс сидел у моей левой ноги, прижимал к голове лопоухие уши, больше похожие на два гребня и шипел.
Дариус застыл.
— Вы бы тоже не шевелились, господин, — посоветовал ему всё тот же стражник.
— Я боевой маг, — бросил в ответ Чертанов. — Лера, очень медленно, без резких движений, отходи в сторону.
В такие моменты лучше делать, что говорят, поэтому я осторожно приподняла ногу, но сделать шаг не смогла — уцепившись острыми чёрными коготками, на штанине повис цыцук. Маленький дракончик смотрел на меня огромными чёрными несчастными глазищами, отражающими моё всё ещё удивленное лицо. И так мне стало его жалко в тот момент… Он один, совсем кроха, в огромном злом мире, где всего его почему-то ненавидят и бояться, так же как я сейчас.
— Лера, нет! — услышала я, в момент, когда наклонилась, желая погладить малыша, успокоить и защитить. Кроха же в ответ тяпнула меня за руку. Прострелившая руку боль была настолько сильно, что затмила собой весь мир, и я отключилась.
— Я не трону её. Помогу. Клянусь.
Это было первое, что я услышала, придя в себя. Открывать глаза, показывая, что очнулась, не стала. Лучше полежу пока, прикинусь дохлятиной, авось побрезгают. Говорят, так можно спастись от целого медведя, что мне крошечный цыцук?